Вон стоит Леверт: туча тучей, лицо блестит, как начищенный пятак, в руках масленка, в углу рта сигарета, нет, это тебе не Тардинуа. Но он может стать личностью, каждый может теперь, ибо преграды разрушены, для этого они прошли долгий путь.
Трумпетер нажал педаль, экскаватор взревел, стрела задрожала, рванулась к самосвалу, и, прежде чем ковш столкнулся с кузовом, Трумпетер успел повернуть рычаг. Ковш пронесся над кузовом; Трумпетер отъехал от самосвала. Ухмыляясь, Ленерт поднял семь пальцев. Трумпетер посигналил, заглушил мотор, выпрыгнул из кабины и на одеревенелых ногах направился к чайнику — ни капли чая. Он подошел к Ленерту, тот протянул ему сигарету.
— Вот это да, — ухмыльнулся Ленерт еще шире.
Трумпетер понял: это он о ста тридцати процентах.
Он сказал:
— Если уж так не потрафило, что нас перебросили сюда…
И хотел добавить: «…то будем по крайней мере работать добросовестно». Но Ленерт и так понял его. Свесив ноги, на кузове сидели сменщики Питч и Трайхман. Трумпетер кивнул в сторону дороги и подмигнул Ленерту — это всегда означало, что он в превосходнейшем настроении.
— Ну, двинули, — сказал он.
И они пошли по стройплощадке. Бригадир футболил куском чеки.
В бассейне стояла приятная прохлада: двадцать шесть в воздухе, двадцать два в воде; было непривычно тихо. Трумпетер насчитал человек десять-пятнадцать, не больше.
По расписанию сегодня был день тренировок, но в школе начались каникулы. Ребята разъехались: в лагерь, на Балтику, кто куда. Беттина, например, была в туристском лагере. Тренер мальчиковой команды по водному поло — на Платенском озере. Добрая половина десятого класса «А» отправилась на уборку не то ржи, не то пшеницы или ячменя, а может и овса, и Ханна состояла при них в качестве телохранительницы. Томас, который проходил практику на заводе железобетонных конструкций, так там и застрял, и Трумпетер терялся в догадках, что его держит — интересная работа или деньги. На мотоцикл, скажем, да мало ли на что еще. Скорее всего, держит и то и другое. Что ж, естественно.
Итак, Трумпетер, соломенный вдовец, сидя на краю бассейна, корректировал мальчиков, которые плыли по четвертой дорожке. Этой честью он обязан Клейнхансу, физруку-энтузиасту, и Беттине, конечно, — асу комбинированного плавания. Как-то раз Клейнханс сказал: «Дочь у тебя — чудо природы, и она уверяет, что, кроме тебя, ее никто не учил, вот мы и подумали…» С тех пор Трумпетер торчит здесь каждый четверг: он и судья и хронометрист, он пронзительно свистит в свой судейский свисток, охотно отзывается на «господин Трум», а то и на «господин любитель» — в общем, роль ему по душе.
