Всю первую неделю оба малыша безутешно проплакали, каждый со своим родителем в своем городе.
Ко второй неделе Даниэль перешел к более спокойной стадии. Он, похоже, осознал всю выгодность быть единственным ребенком и начал наслаждаться безраздельным вниманием матери и бабушки с дедушкой.
Макс, однако, продолжал давать волю слезам. Дни и ночи напролет. С каждым телефонным звонком в Упсалу в голосе отца, совершенно неопытного в плане присмотра за детьми, отчаяние звучало все пронзительнее. Наконец мать решила, что эксперимент необходимо прервать. Однако педиатр, которой она позвонила, убедила ее не останавливаться. А отцу всего лишь понадобится помощь няни.
Однако нанять няню в самый разгар лета оказалось не так-то просто. Мать, понятное дело, не желала вверять сына кому попало. Уж точно не какой-нибудь безалаберной незрелой девчонке, жаждущей заработать на каникулах деньжат.
— Я посмотрю, что можно сделать, — отозвалась врач, когда мать поделилась с ней затруднениями, и через пару дней перезвонила, порекомендовав нанять Анну Рупке. Тридцатидвухлетняя женщина некогда нянчила детей с физическими недостатками, однако настолько увлеклась детским психическим развитием, что занялась изучением психологии и педагогики и сейчас уже трудилась над докторской диссертацией. Некоторое время назад педиатр курировала независимое исследование Анны, и талант и увлеченность новоиспеченной ученой произвели на нее неизгладимое впечатление. Проживала Рупке, естественно, в Упсале, но если семья сможет обеспечить ее жильем в Гётеборге, она была готова переехать туда на лето присматривать за Максом.
Двумя днями позже Анна Рупке поселилась в гостевой спальне семейного дома, привнеся существенное облегчение в жизнь отца мальчиков. Ее как будто совершенно не трогал детский плач: она могла спокойно читать научную статью, в то время как от воя сидящего на полу Макса содрогались стены. То и дело отец прокрадывался в детскую и осведомлялся, действительно ли всё в порядке. А вдруг малыш серьезно болен? С улыбкой знатока Анна лишь качала головой.
Но он наверняка голоден! Он ведь целый день не ел!
Не отрываясь от статьи, Анна указала на печенюшку «Сингуала» на скамеечке для ног в полутора метрах от мальчика. Печенье «Сингуала» Макс любил. Отец подавил в себе порыв дать сыну лакомство и стоически вернулся в свой кабинет наверху. Он мужественно терпел рев еще около часа, а когда понял, что больше не вынесет крик ни единой секунды, неожиданно воцарилась тишина. Мужчина бросился вниз, вне себя от ужаса, что малыш лишился чувств от истощения или голода.
