Я испугался, когда в свете карманного фонарика заметил нескольких солдат, направивших на меня свое оружие. СС? Нет, на них была уже ставшая мне привычной защитная форма. Что они хотели сказать, коверкая язык, я не понял, но догадался и встал, чтобы дать проверить, нет ли у меня оружия. Опустив дула винтовок, патруль вышел из вагона. Повеселев, я покинул свой приют.
Грохот войны затих, но по направлению к городу без перерыва катили грузовики с солдатами и имуществом. Какой-то солдат проехал на велосипеде, неуверенно виляя, но через несколько метров невольно отбросил его в пыль и исчез. Я внимательно осмотрел велосипед. Ясно, почему он его бросил: рама и седло в порядке, но колеса были без шин, крылья и ручной тормоз отсутствовали. С этой находкой я вернулся в свой трамвайный вагон, чтобы еще немножко соснуть. В полшестого ночь окончательно закончилась — грохот канонады вырвал меня из сна. На своем велосипеде я сделал пару пробных кругов вокруг вагона, получилось неплохо. Какой-то патруль остановил меня, осмотрел велосипед и, заметив: «Никс гут», разрешил ехать дальше. Но куда теперь? В лавку старьевщика я вернуться не мог, потому что уже в начале Силезской улицы был установлен шлагбаум, пропускали только военные транспорты. Я развернулся и потрусил на своем велосипеде по Трептовскому шоссе на восток: я хотел домой, в Мальсдорф.
Среди беженцев и транспортов снабжения Красной Армии я вкатился в Копеник. Проезжая мимо остатков еврейской синагоги, разрушенной в 1938 году, я подумал, наконец-то пришел конец этой дьявольской преступной системе.
На фронтоне еврейского дома престарелых на Мальсдорфер-штрассе между колоннами вновь сверкала звезда Давида. В 1942 году нацисты «забрали» еврейских жильцов, депортировали и сожгли их в газовых камерах. Дом был оккупирован организацией «Гитлерюгенд», и вскоре ценные картины, украденные у старых евреев, висели в коридорах и кабинетах фюреров гитлерюгенда. Звезду Давида закрывала эмблема гитлерюгенда.
В пятидесятые годы фасад дома престарелых забрали в леса, звезду Давида уничтожили, и вместо нее остался цементный квадрат. А установить на этом доме памятную доску и, конечно же, оставить звезду Давида — во времена ГДР это не пришло в голову Совету городского района. Так же как и сегодня отделу народного образования округа.
Когда утром 27 апреля 1945 года я отъезжал от Силезского моста, стрелки моего старого будильника показывали шесть часов. А в двенадцать дня я входил в калитку родного дома в Мальсдорфе — теперь, без налетов, бомб и гранат, можно было начинать новую жизнь.
