Сорокин сын бочком-бочком скрылся за прилавок.
— Какие куры? Поверьте на слово, про кур я ни сном ни духом не ведаю. Вот ужо вернётся матушка, она вам всё разобъяснит…
— Не выводите меня из терпения, бестолочь с птичьими мозгами! Ещё на прошлой неделе здесь торговали цыплятами-курами, а теперь какие-то дурацкие цветочки-вуалетки навязывают! Последний раз спрашиваю: куда подевались куры?!
— Что же вы с самого начала не сказали-то? — воспрял духом долговязый парень. — Они в соседний ряд переместились, вон туда, на правую сторону.
— Нет, чтобы так и объяснить по-человечески! — Тётушка Тереза обдала презрением незадачливого торговца свадебными аксессуарами и, подхватив Дорку, удалилась.
Сорока с облегчением вытер вспотевший лоб, а тётушка Тереза с племянницей обогнули посудный ларёк, торговца плетёными корзинами, прилавок с щётками-кистями-помазками и оказались у заветной цели.
Продавец восседал перед высоченной башней из клеток и, расстелив на коленях салфетку с узором «куриная лапка», закусывал ломтями сала с репчатым луком и свежим ржаным хлебом.
— Приятного аппетита! — приветливо обратилась к нему тётушка Тереза — она умела быть вежливой, когда её не злили. Даже племянницу подтолкнула: — Поздоровайся!
— Добрый день, — послушно отозвалась Дорка.
— Добрый… — буркнул в ответ торговец. Он явно был из породы тех, от кого лишнего слова не дождёшься.
— Нам бы курочку, нежирную, но упитанную, на крепкий бульон!
Не прекращая трапезы, торговец ткнул пальнем за спину, где громоздились клетки.
Тётушка Тереза и Дорка оглядели их и… глазам своим не поверили. Ни тебе курицы, ни цыплёночка — ни единого.
— Но ведь они все пустые, — удивлённо проговорила Дорка.
Продавец пожал плечами и развёл руками.
— Однако, я смотрю, вы не слишком-то разговорчивы, — попыталась тётушка Тереза перейти на доверительный тон.
Торговец скорбно кивнул головой. Да уж, мол, ничего не поделаешь, он и впрямь не шибко словоохотливый, и жизнь — ох-хо-хо, какая тяжёлая, тут, мол, не до разговоров. Он тщательно вытер складной нож, защёлкнул его, свернул клетчатую салфетку и поднялся на ноги. И тут выяснилось, что всё это время сидел он на птичьей клетке, а в клетке сидела… курица.
— Смотрите-ка, — обрадовалась тётушка Тереза. — Никак, курочка?
— Последняя, — подвела итог Дорка.
— Если уж она напоследок одна осталась, видать, никто на неё не польстился. За такую дорого не запросят, — тётушка ловко повернула разговор в коммерческое русло.
