До станции Быстржице партизаны добрались пешком глухими снежными тропами. Здесь они сели на поезд и уже на следующий день поздно ночью приехали в Остраву.
Поезд приняли на самый дальний путь. Рядом стоял эшелон с ранеными. Их поспешно разгружали в санитарные машины и увозили. Чуть поодаль, на втором пути, грузилась какая-то воинская часть, отправлявшаяся на фронт, и солдаты рейха оказались невольными свидетелями того, что предстоит и им самим. Раненые стонали, вскрикивали, а некоторые громко и надрывно вопили от боли.
Обычно на станции всех прибывших пассажиров тщательно проверяли. Но на этот раз было не до того — лишь бегло осматривали каждого проходящего.
Пассажиры быстро разошлись в разные стороны, точно растаяли в белой мгле падающего снега.
— А ведь агитация-то неплохая, — тихо сказал Гартусь.
— Ты про выгрузку раненых, Йозеф?
— Видно, на фронте им совсем жарко. Видишь, как спешно бросают резерв на фронт — даже не подождали, пока выгрузят раненых.
— Может быть, это немецкая пунктуальность дала трещину?
— Во всяком случае, солдаты увидели своими глазами, что их ожидает.
Партизаны приблизились к городу. В их чемоданах лежало только белье, продукты питания да инструменты сапожника и шофера, без которых нельзя обойтись рабочему человеку в любое время. А документы прошли самую серьезную проверку, побывав в руках поездных гестаповцев.
Пришли на улицу Вокзальную. Небольшой двухэтажный домик едва вырисовывался из дымки снегопада. Гошек тихо постучал в окно первого этажа. К стеклу приник какой-то мужчина и спросил:
— Что вам надо?
— Это я, дедушка Франтишек. Не узнали меня? Я у вас раньше проживал.
Старик долго и внимательно рассматривал пришельцев. Потом он отошел от окна. Прошло несколько минут, щелкнул замок, и дверь открылась. На пороге дома появился пожилой коренастый человек среднего роста. Таким и представляли партизаны сапожника Франтишека Дебеша.
— Какими судьбами так поздно?
— А мы прямо с поезда. Приехал искать здесь работы. А это мой товарищ, Йозеф Гартусь, — тоже работу ищет, шофер он.
Франтишек Дебеш молча протянул руку Йозефу и пригласил гостей в квартиру.
Квартира сапожника состояла из трех небольших комнат и кухни. Все было по-прежнему, как и тогда, когда Гошек проживал здесь.
— Ну, что хорошего у вас, дедушка Франтишек?
— Что сейчас может быть хорошего? — вопросом ответил Дебеш. — Сына моего призвали в чехословацкую армию еще в 1937 году. После начала войны домой не возвратился и никаких вестей от него нет. Живем в одной комнате, а две пустуют. Экономнее с топливом.
