— Поправляется. — Юрковский поколдовал с креслом, и оно разложилось. Миша укрыл Дауге откуда-то взявшимся пледом.
— А что он насчет городов?
— Переживает. Считает, что без него города бы уцелели.
— Какие города?
— Те самые. Детройт, Филадельфия, Бостон, другие… Ну и Москва с Киевом.
— Какой ты все же, Алеша, неосторожный… Попросил бы Николая Захаровича, он бы уладил потихоньку, не сразу, но уладил бы. Амнистия будет, под нее…
— Сам хорош, Михаил. Не нужно ничего, вот я какой гордый, — Юрковский.
— Да я…
— Погодите, погодите. Города…
— Разбомбили города, крепко разбомбили. Иначе с чего бы они капитулировали, американцы. Как начали — по городу в час, так они и не выдержали, — нехотя объяснил Юрковский.
— Понимаешь, Алеша, Гришенька на себя все валит, думает, без него ничего бы не случилось. — Крутиков вздохнул, отвернулся к иллюминатору. — А было бы то же самое, только в десять раз хуже.
— Не понял.
— Он, Гриша, и придумал эту красную дрянь привезти сюда, на Землю. За ней мы, собственно, и летали. — Юрковский тоже избегал смотреть на Быкова.
— Красную дрянь?
— Микробы, что актиноидами питаются, ураном, плутонием. Мы их привезли, тут немножко над ними поколдовали, а потом распылили в нужном месте и в нужном количестве. Все ядерное оружие атлантидов и того… сгнило, в общем.
— Понимаешь, Алеша, не мы, так другие бы добрались. Представь, атлантиды, ведь хуже бы было, правда? — Миша уговаривал и убеждал. Кого?
— А Москва, Киев?
— Не все, значит, сгнило, но процентов девяносто — точно. Потому мы их и сломали. Два к пятнадцати, кто может выдержать. Ты лучше вот что скажи, Алексей, тебе что, жена нужна обязательно с незапятнанной биографией? Хорошо, рыбка наша золотая в добром расположении духа оказалась, а то…
— Не мне. Она… Она отказывалась… Боится, что и меня из-за нее…
— Дураки вы, — вернулся Краюхин. — Берите бумагу, Алексей Петрович, пишите заявление.
— Какое?
— Прошу зачислить курсантом высшей школы космогации… Пишите, пишите.
— Зачем?
— Чтобы я, говоря высоким штилем, мог, в случае чего, спасти вашу шкуру, Алексей Петрович.
— Да, Лешенька, пиши. — Крутиков наконец обернулся, глаза умоляющие.
— Простите, Николай Захарович, вы не находите, что нам следует… — начал Юрковский.
— А мы туда и летим, в Ашхабад. Я связался с нужными людьми, есть у меня дружок, учительницу доставят прямо на наш аэродром. Должны успеть, ребята шустрые. А у тех пьянка по случаю победы… Опередим.
— Вы о чем? — Быков переводил взгляд с Краюхина на Юрковского.
