— Это что, Надя? Шакалы?
Вокруг мигали красные огоньки. Парные, они придвигались ближе и ближе.
— Зайцы, — сразу ответила Надежда. Не спит. Пусть и вправду постережет. Мало ли…
— Чего это они?
— Зайцы всегда к экипажам жмутся. Наверное, принимают за Больших Зайцев, защищающих от шакалов. Или просто тепло манит. Они любят тепло.
— На них, наверное, просто охотиться? Сиди да постреливай себе.
— Мы на них не охотимся. Я не охочусь, — поправилась она. Существенная поправка. Значит, другие охотятся. Да что далеко ходить, других искать, он, капитан Шаров охотится преимущественно на зайцев. Во-первых. это просто, во-вторых, безопасно, а в-третьих — служба такая. Да-с.
Было действительно тепло, неудивительно, что зверькам манило погреться. Там, снаружи, мороз градусов за тридцать, не до гуляний. Опять же темнота. Спи, капитан, отдыхай. Копи силы на день завтрашний. Уже сегодняшний? Тем более копи.
— Надя, только не стреляйте, если кого-нибудь заметите. Меня разбудите прежде.
— Хорошо.
— Я ведь тоже — стрелок отменный. Когда вижу цель.
Так можно всю ночь впустую проболтать. Тары-бары на Марсе.
Он закрыл глаза, удобнее устроился в кресле. Будем считать слонов. Марсианских. Мохнатых-мохнатых, неслышно трубящих за триста верст своим собратьям по хоботу. Такая у них особенность — у слонов, трубить. Даже во вред себе. Не могут они иначе. А приметить слона довольно просто. Нужно только немножко отступить назад и поднять голову.
Уют кресла оказался обманчив. Тело страдало и плакалось. Совсем не хочет долг исполнять. Не хочет — заставим.
Марсианский рассвет не бодрил, не вдохновлял. Причем тут рассвет? Честно надо признаться — годы. На диванчике надо лежать, или на печи, а не шастать в поисках шпионов. Ничего, лет через двадцать уйдет в отставку с полным пенсионом и медалью за выслугу лет.
Шаров посмотрел на часы. Пять часов сна, однако. Ровно на пять больше, чем он заслужил. И еще жалуетесь, капитан? Стыдно, стыдно, батенька.
— Проснулись?
А Надежда вот не поспала. Охраняла сон мужественного капитана Департамента.
— Проснулся. Давайте, Надя, назад двигать. В город. Великие дела ждут.
Она ни о чем больше не просила, не напоминала. Интересно, что думалось ей ночью? Поняла бессмысленность просьб, или просто разозлилась? Да будет ей Земля, будет. Служба в Департаменте имеет много гитик. Объявить, например, ее свидетельницей на процессе. Правда, как минимум, нужен процесс. Хороший такой показательный процесс. Или, напротив, тайный: никто ничего толком не знает, никому ни о чем не известно.
