— Чего только в этих инстанциях не случается. А как, каким путем оказались здесь англичане?
— Сначала со станции Берд их переместили через Гринвич и релейную цепь в Пулково, а уж из Пулково — сюда. И возвращались они так же.
— А напрямую? Возможно перемещение напрямую?
— Исключено. Во-первых, станция Берд от нас в трехстах верстах, понадобилось бы полдюжины ретрансляторов. И во-вторых, наши и Бердовские передатчики работают в зеркальном режиме — мы возвращаем на Землю ровно столько массы, сколько она посылает нам. Собственной мощности не хватит на посылку и кошки.
— «Сколько в одном месте прибудет, столько в другом тут же убавится», — процитировал Шаров слова основоположника наук. Вернее, прочитал — они бронзовыми буквами выведены были под портретом Михайлы Васильевича.
— Совершенно верно.
— Насколько я помню, намечался ответный визит?
— Намечался. Но в настоящее время никакой подготовки не ведется.
— Да, да… — Шаров знал, почему. И каждый знал. Год назад Россия пыталась подружиться с Англией против Германии, но сейчас английская оттепель кончилась, вернулись морозы. Оймяконские.
— А письма? Вы… или академик Леонидов? Не обмениваетесь ли письмами с англичанами? — сказал, понимая, что несет чушь.
— Ну какие письма, капитан — вдруг озлился Семеняко. — Я из дому, от жены три года вестей не имею. Мы — и письма в Англию! Без права переписки, понимаете? Без права!
— Вы успокойтесь, — Шарову Семеняко не понравился с самого начала, но сейчас на мгновение стало жаль магистра. Жалельщик нашелся. Работу работай, тогда и жалеть времени не станет. Уяснил? Так точно, ваше-ство! Я страсть какой умный!
— Простите, — товарищ директора по науке взял себя в руки. — Что-то я не того наговорил.
— Ничего страшного. Значит, утечка сведений отсюда исключается?
— Во всяком случае я не представляю такой возможности. А что, имеет место?
— Имеет. Только это секрет.
— Понимаю… — Семеняко посмотрел на санитарного ответственного.
— Он допущен, — успокоил магистра Шаров. Бо-ольшой такой секрет, секрет на весь свет.
— Если вы хотите видеть академика…
— Хочу? Это моя обязанность, — всё, что я делаю здесь — обязанность. Здесь и в любом ином месте.
— Тогда позвольте мне представить вас академику. Ваш провожатый… Академик иногда бывает резок.
— Я подожду вас в музее, — с готовностью согласился Зарядин. — Он здесь, рядышком, в фойе конференц-зала.
Академик Шарова не узнал. Еще бы. Сколько лет прошло — пятнадцать? Нет, двадцать один. Не люблю арифметику. Слишком точная наука.
