Она приехала ко мне в Венецию, где я как раз снимал «Кто знает?».
26 января мы всей съемочной группой весело отпраздновали мой день рождения в «Граппа ди Ува». В лифте отеля «Бауэр Грюнвальд» на Большом канале Аннет сбросила жакет и расстегнула блузку. Начав стриптиз на площадке 4-го этажа и шагая по коридору к нашему номеру, она продолжала сбрасывать остальные предметы своего туалета – блузку, юбку, лифчик и, наконец, трусики. Так что перед дверью нашего «люкса» она была уже совершенно голая, как Ева в саду Эдема. Повернувшись ко мне, она протянула ладонь, на которой лежала свернувшаяся в клубок маленькая змейка, настоящее сокровище, в виде золотой цепочки от «Булгари» с выгравированным «Моему Пипфюглю».
«Пипфюгль» по-датски «воробей». Такое прозвище она дала мне. «Ты самый богатый и самый бедный мужчина на свете, – сказала она мне. – Как воробей, ты все видишь и все знаешь, но у тебя нет счета в банке». Позднее я узнал, что она продала два платья от Балансиаги, чтобы купить мне эту цепочку.
Я не успел поблагодарить ее, как появились наши соседи.
– Ключ! – крикнула Аннет.
Я забыл его у консьержа. Собирать разбросанные по коридору вещи было поздно. Мимо нас прошествовала американская пара, и Аннет улыбнулась им с непринужденным видом одетой в вечерний туалет женщины, вернувшейся с бала, которая извиняется за то, что не узнала некоторых гостей. Я набросил на нее свой пиджак.
И тут раздался смех. Громкий, великодушный смех Орсона Уэллеса. Он шел к нам в сопровождении грума, подбирая на ходу брошенные предметы женского туалета, что и вызвало с его стороны такое веселье.
Узнав меня и дружески кивнув, он не спускал глаз с Аннет. Большой знаток женской красоты, Орсон не стал расточать комплименты. Только прищурил лукаво глаза и сказал Аннет, тщетно пытавшейся скрыть свою наготу, прижимая к груди мой пиджак:
– Прошу извинить за внешний вид, я весь день был за рулем и не выгляжу очень представительно.
– Наша дверь заперта, – пробормотала Аннет. – Я забыла ключ.
– Можете одеться в моем номере.
И, не ожидая ее ответа, пошел к своей двери.
Пока Аннет одевалась, он открыл бутылку коньяка. Мы уже немало выпили в «Граппа ди Ува», и, зная питейные таланты Уэллеса, я приготовился к трудному испытанию.
Он приехал в Венецию повидаться с итальянским продюсером, чтобы обсудить проект фильма, который привел его в восторг, но до воплощения замысла так и не дошло.
Уоллес спросил Аннет, не снимается ли она в моем фильме.
