Она чуть печально засмеялась, как бы иронизируя над своим излишним романтизмом. Она была одинока. Беззащитна.
– Мой Вава, – сказала она, беря меня за руку. – Ты один меня понимаешь.
Она называла меня Вава или «старым русским». Вадимом же только в чрезвычайных обстоятельствах.
В эту минуту к нам приблизилась лучезарная красотка, к которой были прикованы глаза всех мужчин. Золотоволосая, с глазами такой чистой голубизны, что могли поспорить с небесной лазурью, с восхитительной кожей молочного цвета – столь же нежной на взгляд, как и на ощупь, со слегка вздернутым носиком, чувственным ртом, идеальной фигурой, она была олицетворением женственности и больше напоминала божество, чем модель. В ней не было никакой сексуальной агрессивности. Находившаяся в расцвете лет, источавшая радость бытия, созданная для смеха и счастья – такова была Аннет, набросившая на купальник кашемировую блузку, прикрывавшую ее живот на пятом месяце беременности. Ребенок, которого она носила, был моим. Поцеловав Брижит, она прилегла рядом.
Я встретил Аннет и ее сестру Мерете, не столь красивую, но такую же динамичную и «секси», пользовавшуюся таким же успехом, как и младшая сестра, в начале года. Обе приехавшие в Париж датчанки сводили с ума всех плейбоев столицы. Их отец, сельский врач, покончил с собой, когда его бросила жена. Девочкам было 8 и 9 лет. С тех пор их мать жила со странным и гениальным человеком, ученым, героем Сопротивления в период нацистской оккупации. Но они были бедны. И девушки уехали из Копенгагена зарабатывать на жизнь. На какое-то время Аннет стала нянькой и тренером по водным лыжам в Англии, а Мерете позировала для модных журналов. Потом они перебрались в Париж, где, живя без гроша в кармане, тем не менее отвергли домогательства Али Хана, Бародского махараджи, Дэрила Занука и других миллиардеров. Сказав «нет» деньгам, обе произнесли приговор и браку по расчету. Что сделало их еще более желанными.
Однажды вечером я находился в компании Аннет и Мерете в дискотеке на улице Сен-Бенуа. И уже было встал, чтобы пригласить старшую (мы с ней немного флиртовали), когда Аннет произнесла со своим неописуемым акцентом:
– Нет, ты танцуешь со мной.
Сестры уже посовещались, кому я должен был достаться. Аргументы так и остались мне неизвестны. Победила Аннет. Убежденный, что выбирают всегда женщины, оставляя мужчинам иллюзию, будто они их выиграли в жарком бою, я пришел к выводу, что сей скандинавский торг лишь позволил всем троим выиграть время. Я потанцевал с Аннет и в тот же вечер отвез ее в «Бельман», переспал с ней, влюбился и мы больше не расставались.
