Давид Штерн стоял позади него, раздираемый между необходимостью быть вежливым и стремлением вызвать страх.
– Моя дочь сообщила, – (стук), – о вашем намерении жениться на ней. – (Я постарался никак не выразить свое удивление.) – Не сомневаюсь в искренности ваших чувств. Она умна, красива и очень, – он хотел сказать «богата», но удержался, – соблазнительна. Вам лишь неизвестно, что подобные порывы у нее случаются часто. До сих пор нам удавалось улаживать ее причуды с людьми нашего, – (стук), – круга, с друзьями, которые вели себя по-джентльменски. Но мне известно, что у артистов иные, чем у меня, взгляды на любовь и жизнь. Поэтому… – (Стук, стук, стук.)
Господину С. В. не удалось закончить фразу. Давид Штерн пришел ему на помощь. Он подошел ко мне, держа в руке номер «Пари Матч» с портретом Брижит на обложке.
– Да, – сказал Штерн, – это ваша жена. Прелестна, совершенно прелестна. Вы понимаете, нас беспокоит шум, который наделает в печати сообщение о вашем разводе. Мадемуазель Бардо так известна… Словом, мы готовы компенсировать ущерб, который М. своим не обдуманным обещанием может нанести вам. Назовите цену, и если она будет пристойной, мы заплатим.
Пауза.
«Стук, стук, стук».
– Мы не опасаемся никакой формы давления с вашей стороны, – продолжал Штерн. – Господин С. В. стремится лишь избежать, чтобы случайная встреча его дочери с вами не травмировала ее.
– Где М.?
– Ее нет во Франции, – ответил С. В. – Она отдыхает, – (стук), – в Швейцарии от шока, вызванного несчастным случаем.
– Я был не в курсе ее плана выйти за меня замуж, – ответил я. – Но вы можете рассчитывать на мою тактичность.
– Мы полагаем, что сумма причиненного вам ущерба в размере 150 000 долларов вас устроит.
«Можете засунуть их себе в зад», – подумал я. Но я не хотел показаться вульгарным отцу Лоры. Если бы он был лишь тенью, это не имело бы никакого значения, а если он живое существо, то я мог поколебать его понимание приличий.
– Я не продаюсь, господин Штерн. Но повторяю, вы можете рассчитывать на мою тактичность.
Не имея ничего больше добавить, я покинул номер 22 в отеле «Плаза Атене», удивленный собственным поведением и преследуемый «стуками» хозяина, не очень понимая, выражают ли они беспокойство или облегчение.
На авеню Монтеня я не без уныния подумал, как удивился бы мой банкир, узнав, что я положил на свой счет 150 000 долларов.
Но я никогда не обладал деловой хваткой.
Я не могу назвать настоящее имя Лоры и ее отца. Она уже 20 лет находится в психиатрической клинике. Господин «Стук» должен бы был оценить тот факт, что я сдержал слово, данное в те времена, когда еще верил, что денежные магнаты способны на человеческие чувства.
