— Эрдэмтэ-бабай дома?
Эрдэмтэ откинул кошму и шагнул через порог. От юрты испуганно шарахнулся лохматый толстоногий конь. Босой парнишка Гунгар, батрачонок Мархансая, едва удержался в седле. Собака, не разобрав, с лаем бросилась на хозяина. Эрдэмтэ пнул ее ногой: дурная примета, когда собака лает на хозяина.
— Что случилось?
— Мархансай велел завтра по дрова ехать. Сказал, чтобы на рассвете выехали.
Гунгар, не дожидаясь ответа, ускакал.
В юрту вошла Димит Эрдэмтэ обернулся, хотел рассказать о требовании Мархансая, но увидел ее печальное лицо и смолчал. Она наклонила перед ним подойник.
— Вот смотрите. Это утренний удой от двух коров… Что дети есть будут? А ведь теперь самое благодатное время для скота. Коровы должны хорошо доиться.
Ребятишки проснулись, оживились, увидев мать с подойником, выглянули из-под одеяла. Самые маленькие затеяли возню. Мать налила им чаю с молоком. Пятилетний Дугар заревел:
— Не хочу чаю, хочу молока-а…
Димит ласково уговаривала его, гладила по головке, а Дугар ревел все громче.
Эрдэмтэ наконец рассердился.
— Если любишь молоко, почему не встаешь раньше? Отправлялся бы с братом овец пасти… Вместе с ягнятами сосал бы там досыта. В твои годы я так делал. Оставь его, Димит, не уговаривай. Раз не пьет, значит не голоден.
Дугар забрался с головой под одеяло. Димит стало жаль сынишку.
— Маленький он…
Эрдэмтэ хотел что-то ответить, но Димит перебила:
— Цоли вчера говорила, что ее ребята просятся с вами на зимник. Я сказала, пусть идут. Будете воду пускать — помогут, дерн будут носить.
— Вставай, Аламжи, — обернулся Эрдэмтэ к сыну. — Может, удастся сегодня полить покос…
Димит стала хозяйничать у очага.
Подул ветерок. По дымной юрте полетели мохнатые хлопья сажи, из очага поднялась мелкая горячая пыль золы.
— Юрта совсем старая стала. Ни от холода, ни от ветра не спасает. Куда ни повернись — дыры…
— Брось, жена! Про нашу юрту даже в улигерах говорится. Помнишь, как там сказано: «У высокого белого дворца тысячи ясных окон блестят». А ты жалуешься: «дыры»! — Эрдэмтэ вынул кисет и опять со вздохом сунул его за пазуху.
Во дворе залаяла собака. В юрту вошли Балма и Доржи.
— А, помощники пришли? Где же Харагшан?
— С мамой по дрова уехал.
Эрдэмтэ подумал: «Чем помогут эти мальчики? Вот Харагшан — другое дело. Тот бы повыдергал дерн не хуже меня».
— Ну ладно… Идите к огню, отогрейтесь, а то ноги, наверно, озябли…
Ребята присели у очага: мокрые от росы ноги и в самом деле озябли. Димит постелила им шкуру теленка.
