Показались летники улуса Ичетуй. Конь зашагал увереннее, осторожно вошел в открытую загородку, остановился у одной из юрт. Мархансай сел на телеге и прогнусавил:
— Эй, у Мархансаевых есть кто-нибудь?
Из юрты вышла его жена Сумбат — полнотелая, широколицая, с тонкими губами. На ней круглая бархатная шапка, широкий синий халат со множеством мелких складок. Мархансай смотрел на жену так, будто видел ее впервые.
— Скажите, Мархансай Жарбаев здесь живет? Вы чья будете, красавица молодуха? Можно ли у вас переночевать? Есть ли у вас араки? Говорят, вы очень скупые…
Жена ответила в тон:
— Что вы, что вы… Мы не скупые. Заходите, найдется и араки, ночуйте у нас.
Мархансай засмеялся, он доволен ответом жены. Сумбат подошла.
— Давайте руку, я помогу вам слезть.
— Уходи, уходи. Сам управлюсь, без баб. Где сын?
А сын уже подбежал к отцу. Ему лет двенадцать-тринадцать. Из-под шапки торчит жидкая косичка. Лицо испуганное, бледное. Под носом у него всегда мокро.
— Ты, парень, чей?
Малец выпятил грудь и прокричал, как учил его отец:
— Я внук Жарбая Тосотоева, племянник Галсана Тохтохоева, сын ахайхана Мархансая, сильный и умный Шагдыр!
— Молодец парень!
Шагдыр взял отца за руку, а отец, видно, много араки выпил, спотыкается, наступает на полы своего засаленного зеленого халата. Он заходит в юрту, ложится на кровать и внимательно смотрит на сына. Подумав, говорит:
— Ты мой сын, Шагдыр. Я, возможно, когда-нибудь умру. Слушай мое завещание.
— Отец… вы уже говорили… У меня жарится баранья печенка… Сгорит…
— Пусть хоть целый баран сгорит, не отпущу. Ну, какое завещание ты знаешь?
Шагдыр недовольно сопит, ему не хочется оставаться в юрте.
— Ну?
— Вы говорили: «Помни, если кто беден, значит такая у него судьба. Никого не надо жалеть, ни о ком не надо заботиться. Перед тем как дать кому-нибудь в долг, подумай, сможет ли он вернуть». Это первое завещание.
— Дальше…
— «Никогда не давай взаймы родственникам. Лучше дай чужим: скорее получишь, да еще и с выгодой».
— Правильно.
— «Скот оберегай как от волков, так и от чужих людей. В богатстве сила…»
— Молодец, Шагдыр… Ты и впрямь не дурак.
— «Лучше держать лишнюю собаку, чем бестолковую жену». Вы еще сказали, что бедные приходят, чтобы украсть, а богатые — чтобы породниться…
— Верно!
— Не велели торопиться в дацан[18] жертвовать.
— Еще?
— Отец, печенка, наверно, сгорела.
— Пускай горит. Нос вытри…
Шагдыр продолжает однотонно, как молитву:
— «Если бедный спросит: «Сколько у вас скота?» — нужно отвечать: «Меньше, чем у тебя вшей». А если об этом спросит богатый, сказать ему: «Если хотите породниться, то мяса хватит на свадьбу, скота на приданое и на калым».
