— Клевета! — возразил Игнат. — С Лепичем у нас старые счеты. Он мне избу ставил в войну, мы с ним из-за цены поругались.
— Лепич врет?! Да мне, можа, через год господу богу преставляться? И клепать зазря на человека?!
Игнат отпирался. Однако его не отпустили. Мало того, следом взяли всех родственников: Михея Лобанова, Катьку и их старшего сына. На допросе никто из них не признавался. Тогда приехали за Генкой. Его посадили в машину и повезли в район. Он был страшно напуган всем случившимся. Ему сказали, что если он обо всем, что знает, расскажет, то его сразу же отпустят домой.
— Я ничего не знаю… — пролепетал Генка сквозь слезы. — Мне сказал отец: «Возьми вот эту сумку и отнеси на кладбище». Темно еще было, и я очень боялся. Я отнес ее и бросил в репейники…
10
Они сидели на одной скамье: справа — шестидесятипятилетний дед, слева — четырнадцатилетний внук его Генка, мой ученик. Я видел только их спины. Пять дней подряд я смотрел на эти спины, смотрел и думал. «Вот эти люди, — думал я, — каждый день ходили по нашей улице. Я встречал их, здоровался с ними, справлялся об их самочувствии, говорил им что-то об их внуке; и мне казалось, что это люди. Что у них свои, понятные всем радости, свои, скрытые от других горести. А вышло, что вовсе они не люди…»
…Они пришли к правлению вчетвером: Игнат, Михей, Катька и старший сын Лобанова, Игорь. Было начало четвертого. В бухгалтерской горел свет. Игорь заглянул в окно. Сторожа сидели за столом. Они играли в шашки.
У грабителей все заранее было обдумано. Михей Лобанов, сосед Кузьмы, должен был позвать его с тем, чтобы тот открыл дверь. Едва Кузьма выйдет, Игнат тут же, на крыльце, прикончит его. Игорь и Катька должны были остаться на улице сторожить. На обязанности Игоря лежало и еще одно дело — порвать телефонные провода.
Михей постучал в дверь. Долго никто не выходил. Он постучал еще раз. Наконец Кузьма вышел.
— Кто там? — спросил он.
Игнат толкнул Михея в бок: говори!
— Сосед, открой! — нарочито оторопелым голосом заговорил Михей. — Корова твоя подыхает. Объелась, видать. Дарья прислала узнать: прирезать или за фельдшером бежать? До утра не проживет. Разносит ее всю, того и гляди подохнет…
Кузьма тихоня-тихоня, а выругался такой отборной руганью, что Игнат позавидовал. Тихоня, а двери сразу не открыл: постоял, потоптался и снова ушел в бухгалтерскую. Игнат и Михей, затаившись, ждали.
— Шубу надевает… — шепотом проговорил Игорь от окна. Он стоял в засаде. В руках у него был шест, чтобы в нужный момент ударить им по проводам.
