Я бы догнал их. Но тут они скрылись в калитке бывшего поповского дома, и, уже проходя мимо, я слышал, как, поднявшись на крыльцо, снова заголосила Дарья.
8
Прошла неделя. Село успокоилось. Казалось, все позабыли про Кузьму и Степана Горбаня.
С того дня у меня не было уроков в 6 классе «Б». Когда пришло время, я снова вынул из шкафа колбы и как ни в чем не бывало продолжал прерванный урок: «Если мы нальем воду в сосуд, то вода принимает форму сосуда…»
Вижу, опять что-то неладное с ребятами. Они снова чем-то возбуждены: шепчутся, плохо слушают. Я опять достаю свой талисман-колбу в виде пингвина и начинаю показывать, как вода заполняет все ее закоулки.
Не тут-то было.
Решаю вызвать кого-нибудь из ребят к доске. Это всегда помогает навести порядок.
Вызываю одного. Прошу рассказать про закон Паскаля. Отвечает что-то невнятное. Ставлю двойку. Гляжу — притихли. A-а, проняло-таки! Вызываю другого.
— Ну-ка, — говорю, — иди теперь ты, Лобанов!
В классе молчание.
— Что, нет Лобанова? — спрашиваю я настойчиво, отыскивая глазами Генку.
Все молчат. Генки на месте нет. Только я раскрыл журнал, чтобы сделать отметку об отсутствии Генки на уроке, вижу, на самой последней парте встал Димка Карташов.
— Генку забрали в милицию. Он убийца.
— Что?! Что?! — не сразу понял я.
— Он убийца! — закричали все разом.
Я постучал карандашом по пингвину, призывая ребят к тишине. Не помогло. Перебивая друг друга, каждый выкрикивал свое:
— Их всех взяли: и дядю Игната, и Михея.
— И Катьку взяли!
— Генка-то главный. Он сумку на погост относил!
Трудно было понять что-либо из их слов. Да ребята ничего толком и не знали, кроме того, что взяли всех обитателей поповского дома. Не сразу мне удалось справиться с классом. Мало-помалу ребята затихли. В оставшееся время я рассказывал про шлюзы, про то, как устроен городской водопровод. Казалось, ребята успокоились. Но вот зазвенел звонок, и не успел я еще собрать со стола свои колбы и мензурки, как в класс ворвалась толпа мальчишек.
— Эй вы, «бешники»! Покажите нам убийцу!
9
Я сижу в углу у окна. Это мое постоянное место. Уже пять дней подряд я прихожу в клуб в одно и то же время, как на службу, и сажусь в этот угол.
Клуб в Липягах маленький. Он не может вместить всех желающих попасть на процесс. Колхозники ходят на суд по очереди — одни на утреннее заседание, другие — на вечернее. Мне, как бытописателю Липягов, сделано исключение: меня пропускают и утром и вечером.
Все село только и живет этим. Сегодня, кажется, последний день. Я пришел пораньше. У входа уже стояла толпа людей. Мне пришлось изрядно поработать локтями, пока я достиг желанной двери. Милиционер уже признал меня за эти дни — пропустил. Войдя в клуб, я пробрался в свой угол. Здесь удобно, есть столик. Столик поставили для корреспондента областной газеты. Он пишет отчеты о суде. Я пристроился с ним по соседству.
