Я спустился по лестнице вниз, как там на леднике дела.
При свете «дневной» лампы (чтобы воздух меньше грелся) я увидел совсем уже странное.
Вернее — не увидел.
Я не увидел труп.
— Бред, просто бред, — сказал я негромко, но Ракитин услышал.
— Что случилось? — спросил он, спускаясь.
— Труп исчез.
— Куда именно уложили тело?
Я показал.
Ракитин обошел меня, наклонился, потом и вовсе встал на четвереньки, не жалея штанов. Ищет следы.
Я бочком-бочком подошел к другому углу ледника и достал заветную баклажку. С умом достал — надев резиновые перчатки. Вдруг там отпечатки пальцев посторонние?
— Что это? — спросил капитан.
— Спирт. Видишь, не тронули. Необычно это.
— А что трогать, на ней ведь написано — «Сулема! Яд!»
Я перевел взгляд на баклажку. Да, действительно… Сам же эту этикетки и прилепил. На всякий непредвиденный случай. До чего глаз замылился…
Ракитин вернулся к леднику, а я, пристыженный, встал в уголок, пытаясь более Шерлока Холмса из себя не строить.
Хотя… Народ умен и проницателен, никаким страшным надписям не верит. Иногда и напрасно. За год трех искателей алюминиевых проводов, пренебрегших табличкой «Не влезай — убьет», поразило насмерть. По одному, в апреле, мае и ноябре. Вор непременно бы раскупорил баклажку и понюхал, чем пахнет. Обычный вор.
Но когда воруют трупы…
Я потихонечку поднялся наверх. Почти сразу за мною последовал и Ракитин.
— Дела совсем невеселые, — заявил он.
— Похищение трупа — такого в истории нашего района еще не было, — сказал Алексей Васильевич.
Вниз полез Виталик, а затем, помедлив минуту, и главный врач. Да уж, происшествие. Жена не простит, если он своими глазами не увидит пропажу покойника.
— А вот в соседнем районе, — начал было я, желая блеснуть цитатой про члена партии, но неуместность дурацких шуточек заставила оборвать фразу на полуслове.
— Что — в соседнем? — насторожился Ракитин. — Ты уже слышал?
— Да так… Нет, не слышал, предположил только, — слишком серьезный был капитан, и разговора требовал серьезного. — А что, где-то… случилось?
— Да. Но — настоятельная просьба помалкивать. Дело на контроле, — и он указал сигаретой на потолок, потом предложил:
— Закуривай.
— Когда это я курил, — помотал я головой и протянул баклажку. — Пей!
— Когда это я отказывался, — ответил Ракитин.
Пришлось наливать, благо рюмка, что хранилась в столе, пережила разгром.
Ракитин выпил, поблагодарил кивком.
— Закуски не держу, — извинился я.
— И не держи, — капитан достал из кармана конфетку. Ею и закусил. Потом вышел на порог и склонился над дверью. — Видишь, изнутри выбивали?
