И у него дрогнул голос. Победа давалась так легко, что не верилось в близость ее.
— Даже хладнокровный Зиман сегодня в повышенном настроении, — сказала Симкова засмеявшись.
Зиман стоял на пеньке, протирал пенсне и скрипучим голоском своим рассказывал окружавшим его товарищам, что хозяйственные перспективы края блестящи.
— Вы это сами увидите — не сейчас, лет через десять, конечно, — добавил он. — Ведь у нас здесь залежи торфа. И когда я хлопочу теперь из-за нескольких десятков кубов дров, которые, к тому же, не знаю, будут ли гореть, так как они сырые… да, да, Климин, сырые… я все время помню, что здесь, под землей, дремлет такое количество тепловой энергии… Всего пять верст от города, разведка уже сделана… Только бы собрать в этом году урожай — и начнем торфяные разработки. Экскаваторы у нас уже есть, я их раздобыл в Нижне-Еланске. Мы их отремонтируем, мы будем ставить электростанцию, — с хитро-таинственным видом обращался он в сторону Лизы Грачевой, своими без пенсне слепыми глазами видя не ее, а только белое пятно ее лица и синее платье.
Субботник окончился. Опять построились в ряды, опять шли по улице и пели. У Лизы Грачевой промокли ботинки, но она все-таки шла в рядах, а не по сухому тротуару, и тоже пела: «Смело, товарищи, в ногу…» Рядом с ней, взяв ее крепко под руку, шла Симкова. Лиза раньше знала Симкову только как свое начальство, раза два робко «по делу» заходила она к ней в кабинет, и за широким письменным столом казалась Симкова неприступной и строгой. А теперь Лиза видела рядом с собой однолетку-девушку с выбившимися из-под платка русыми кудрявыми волосами, с алым и свежим румянцем на щеках.
И Лиза долго рассказывала о своих заботах, о школе, об учениках…
Лиза через площадь возвращалась домой. Издали увидела она, как из большого дома Р. А. Сенатора, высящегося среди серенькой кучи домишек, вышел военный с большой красной звездой на шлеме, и сразу узнала Репина.
Познакомилась она с ним в первый день его появления в доме Сенатора. Сенатор ругал при Лизе советскую власть. Лиза, готовая заплакать, растерявшая все слова, стояла красная и смущенная, как вдруг дверь открылась и в сопровождении большого рыжего мужика явился Репин. Засуетился Сенатор.
— Комната для вас, товарищ Репин, готова, — говорил он угодливо. — Желаете сейчас пройти?
Но Репин решил вмешаться в разговор, последние слова которого он застал.
— Советская власть хочет всему народу добра? — опять кричал Сенатор. — Но разве я не народ, разве он не народ? — И пальцем указал Сенатор в сторону рыжего, который одобрительно мычал. — Какое ж они нам добро сделали? Ободрали, как липку…
