— Вы говорили, что здесь никого не было!
— Никого. Я никого не видела. — Губы у девушки побелели, она помертвела, голос захлебывался, казалось, что только сейчас до нее стало доходить, что здесь произошло убийство.
— Может, вы кого-то скрываете? Кого? — Неулыбчивое лицо Аристарха еще больше испугало девушку, казалось, от его взгляда не могло укрыться ничто.
Задохнувшись от его вопроса, медсестра часто заморгала, а потом чуть ли не взмолилась:
— Никого. Ей-богу, я ничего не знаю! Честное слово.
Быстро-быстро Акламин начал задавать вопросы, требуя, чтобы она отвечала ему так же без промедления:
— Почему в коридоре был выключен свет?
— Я не знаю.
— Кто выключил его?
— Не знаю.
— Кто стрелял во врача?
— Я не видела.
— Когда его убили?
— Не представляю даже.
— Что вы видели?
— Ничего.
— Вы же говорили, что вы не спали!
— Не спала.
— Тогда почему ничего не видели и ничего не знаете?
— Но я правда не спала.
— Отвечайте на вопрос!
— Я не знаю. Я ничего не знаю.
Ответы были быстрыми, без раздумий, хотя раздумывать над такими ответами было бы глупо. Лицо ее горело. Между тем у Аристарха было двоякое чувство от ее поведения. Но ему мало было чувствовать, ему нужны были факты и доказательства:
— Вы куда-нибудь отлучались?
И тут она самую малость промешкала, но затем сказала:
— Никуда.
— И вы точно не спали? — вновь спросил Аристарх.
— Я вам говорила, что я никогда не сплю! — заверила она.
Этот ответ никак не вязался с тем, что он видел, когда они в темноте подошли к ее столу. Похоже, сейчас она говорила неправду. Но почему? Он продолжил спрашивать, возвращая ее к прежним вопросам, надеясь ухватить какую-нибудь зацепку:
— Итак, вы никуда не отлучались и вы не спали, а значит, должны были все видеть. И знать ответы на мои вопросы. Почему не отвечаете на них? Я вам не верю.
На глазах у медсестры выступили слезы. Она пыталась украдкой смахивать их, но у нее не получалось сделать это тайком. Потому опускала глаза вниз и часто моргала, чтобы убрать пелену с глаз. У нее в голове все переворачивалось, ведь оперативник был прав: если она никуда не отлучалась и не спала, то должна была все видеть. Разумеется, он не верил ей. И она бы на его месте тоже не верила. Совершенно растерявшись и перепугавшись, она мучительно едва выдавила из себя то, что у нее вертелось на языке и в чем она стеснялась признаться:
— Я только в туалет отлучалась, — прошептала, краснея. — Но это было ненадолго. Честное слово, ненадолго. У меня сегодня живот болит.
