Звали машиниста Фане Грэдяну. Росту в нем было почти два метра, плечи широкие, могучие. На громадной голове красовалась вязаная шапочка, пропитанная копотью настолько, что казалась куском черной клеенки. Слыл он за человека немногословного и страшного во гневе: его побаивались, но рядом с ним каждый чувствовал себя как-то увереннее.
Чтобы спастись от докучливых вопросов, великан наклонился к затесавшемуся среди взрослых худенькому мальчишке лет семи, взял его за руку:
— А ты, богатырь, чей будешь?
— Ионики Григоре Бэлтэрецу.
— И как тебя зовут?
— Фэнуцэ.
— Так это ж здорово! Значит, мы с тобой тезки. Знаешь, что такое «тезки»?
— Не знаю.
— Это когда у двух человек одинаковые имена. Меня тоже Фэнуцэ зовут… то есть Фане. Ну как, дружить будем?
— Будем.
— Значит, по рукам. Только прежде скажи-ка: поехал бы ты со мной ловить удравший вагон?
— Поехал бы, — ответил тезка, правда не совсем уверенно.
— Молодец, Фэнуцэ. Вот это мне нравится. Можно с тобою дружить. Раз такое дело, давай лапу.
Машинист протянул мальчику огромную, как лопата пекаря, ладонь. Фэнуцэ хлопнул по ней своей ладошкой. Великан разлохматил ему волосы:
— То-то, тезка!.. Как увидишь меня, окликни — я тебя на паровоз возьму!
Тут кто-то спросил Фане Грэдяну, как это он сумел остановить вагон. Фане выпрямился, отыскал на насыпи плоский, как лепешка, голыш толщиной в два пальца, сдул с него пыль и аккуратно положил на рельс. Замахнулся, крякнул и, словно молот, обрушил свой огромный кулак. Камень разлетелся на мелкие кусочки.
— А вот так!.. Дьяволище! Прямо в сердце его. Так вот! Главное, точку угадать. Или ты берешь вагон, или он тебя берет… Если знаешь, как за него взяться, возьмешь.
— Ну здоров Фане, — сказал другой. — Он со своей «точкой» самого господа бога «возьмет».
Насчет господа бога Фане Грэдяну ничего точно не знал, зато потом рассказал как-то Фэнуцэ, что в детстве ему приходилось пасти коней помещика Базилеску из Вэлень, и он, чтобы вырасти большим и сильным, каждый день — утром, в обед и вечером — поднимал на плечи жеребенка. Жеребенок, само собой, тоже подрастал, и так получилось, что в один прекрасный день Фане Грэдяну спустился с пастбища, взвалив на плечи здоровенную кобылу.
Фэнуцэ в то время как раз исполнилось семь лет. Отец оставил его в Тимише на попечении двоюродного дядьки, стрелочника, а сам отправился в Кымпину искать работу.
Поселок Тимиш расположился у самого входа в перевал, чуть пониже Пьятра Маре и Постэварул. Все поезда, кроме двух пассажирских, проходят в обе стороны без остановки. На станции много крестьян из Трансильвании — в лохматых куртках из домотканого сукна и смешных, напяленных на самую макушку маленьких шляпах. Тимиш не назовешь ни городом, ни деревней — в полусотне домиков, крытых дранкой или красной черепицей, живут железнодорожники, каменотесы и дровосеки.
