— Ты его помнишь?
— А как же.
— Его тоже в живых уже нет, царство ему небесное. Добрый был человек. А мне говорил, что я — мать художника. Это все равно что профессор?
— Почти что. Скажи, у кого-нибудь еще остались иконы на стекле?
— Мало осталось, все повыгребли. Говорят, их покупают, чтоб за границу продать. У меня тоже есть одна, от свекрови. Ее сыростью тронуло, краска в одном углу облупилась, а так она хорошая. Ты, может, умеешь ее подновить?
— Нет, мама. Храни ее так. Только на солнце не выставляй. Если бы ты мне собрала по домам еще икон, сколько можешь, я бы за ними приехал. Деньги я тебе оставлю.
— А что ты с ними будешь делать?
— Держать у себя.
— Это хорошо. Да обращайся с ними как подобает, икона — вещь святая, от прадедов. У меня на чердаке твои поделки лежат, несколько штук… Поп Станчиу все уговаривал ему отдать, а я не дала, сохранила, думала, может, тебе еще когда пригодятся. Не слазишь за ними?
— Попозже. Ты прости, что я тебе не привез телевизор. Я не знал, что поеду, так получилось. Всю ночь гнал машину.
— Ты бежал, сынок. А от чего, можешь мне сказать?
— Ни от чего я не убегал, мама. Мне просто дали три выходных, вот я и поехал.
— И у тебя ничего не случилось?
— Как тебе сказать, мама… Я, пожалуй, поднимусь на чердак, посмотрю, что там осталось.
— Ты ведь хотел после. А зачем же ты поехал на ночь глядя?
— Так получилось. Я сначала хотел просто выехать за город, прогуляться, а потом — все дальше, дальше, гляжу, а я уже здесь…
— Что-то тебя позвало, сын. Может, настал мой последний час и тебя мне послал всевышний, я ведь все молилась, чтоб он меня не прибрал, пока я тебя не увижу. Раз ты говоришь, что ничего не стряслось!
— У меня друг умер, а я с ним не простился. Он наложил на себя руки.
Мать намотала обрывок нитки на клубок и с протяжным вздохом сказала:
— Что-то его допекло, иначе бы он такого над собой не сделал… А ты не мог ему помочь?
— Я помогал, мама… В ту ночь, когда он на такое решился, я одолжил ему сто лей… Не в первый раз… А потом, вчера вечером, он явился мне во сне и сказал, что пришел вернуть деньги…
— Это значит, у него на тебя зуб.
— У кого, мама, у покойника?
— У покойника… Ты ему ничего плохого не сделал?
— Да что я мог ему сделать, мама, он же мне был другом!
— И ему не у кого было больше попросить денег?
— Другие ему бы не дали. Хотя он сказал, что ждет именно меня. Может, он у других и не просил.
— Тебе нужно вспомнить все до последнего словечка, о чем вы в тот вечер говорили, и на все, что он тебя спрашивал, дать ответ. И еще дать кому-нибудь сто лей, первому встречному, поутру, на большой дороге, на помин его души, иначе он тебя не отпустит и будет мучить, пока ему не надоест. И знай, что им это не скоро надоедает, покойникам, особенно тем, которые от нас при жизни видели не только добро, но и зло.
