Он прислушался, но не различил стука капель и воспрял духом. Будет просто замечательно, если с погодой повезет.
В некотором смысле, раз уж без дождя не обойтись, то, конечно, лучше бы он пошел в день отъезда, а не когда они уже будут на море, потому что значительную часть этого первого дня они проводят на станциях и в поезде. И все же было что-то чудесное в том, чтобы отправиться в путь в ясную погоду и разглядывать из окон вагона купающиеся в солнечном свете пейзажи.
Порыв ветерка колыхнул шторы, и его надежда сменилась уверенностью – никакой дождь по стеклу не шуршал. Он вскочил с кровати, раздвинул шторы и расплылся в улыбке. Он не мог припомнить, чтобы день отъезда хоть когда-нибудь был таким превосходным. В прошлом году порывистый и капризный ветер гнал по небу тяжелые тучи, но на сей раз утро выдалось восхитительно тихим; лужайку окутывала тонкая дымка, а небо было прозрачно-голубым. Ранние лучи солнца, пробивающиеся между домами, озаряли листья яблони нежным сиянием.
Какой удачный день для начала отпуска!
Он снова забрался в постель и заложил руки за голову, чтобы лучше видеть небо через открытое окно. Жаль, что солнце не заглядывало в его комнату по утрам, но все-таки задняя половина дома нравилась ему больше. Шум поездов досаждал ему гораздо меньше, чем случайные, отрывистые звуки, которые доносятся с улицы со стороны фасада, когда люди, смеясь и болтая, возвращаются домой поздно вечером.
За окном пролетел поезд. Ему с кровати видны были только крыши вагонов. Бедолаги! Ехать в Лондон – в такую-то рань!
Он вытянулся во весь рост, так что ступни слегка свесились с кровати, согнул одну ногу и ощупал икру. Мышцы были довольно крепкими, и это при том, что он почти не упражнялся, но еще несколько дней – и после хождения по холмам они станут тверже железа!
Было всего без пятнадцати семь – времени останется еще полно, даже если он встанет через полчаса. Он умиротворенно повернулся на бок, чтобы еще немного подремать, но сон уже прошел, и к тому же он был слишком взволнован. Поэтому он просто лежал и думал.
Неожиданно ему пришла в голову одна мысль. Он соскочил с кровати и надел тапочки и халат. Бесшумно открыв дверь, он тихонько спустился на кухню и поставил чайник. Он принесет им всем чаю. Блестящая идея! Блестящее начало дня! Он в тревоге прислушивался – не проснулся ли кто-нибудь, пока чайник еще не вскипел, не пришла ли кому-нибудь еще та же самая идея. Ему хотелось пробраться к ним в комнаты и по очереди разбудить их. Ему хотелось, чтобы день Отъезда начался для них с чашечки горячего чая; хотелось подойти к каждому окну, отодвинуть шторы и воскликнуть: “Смотри!” – когда в комнату заструится солнце.
