Из-под черной и лохматой тучи появился очень красный, сразу ставший пурпурным полукруг солнца. Я стал различать серые полосы полей, темные пятна рощ и бледную широкую полосу реки.
Вдруг, как бесшумный взрыв, прорвав черную тучу, ставшую теперь синей, вырос шар такой ослепительно яркий, что смотреть на него было невозможно. Даже сквозь зеленую занавеску окна он пылал, как раскаленный. Самолет набрал высоту, и на земле стали хорошо видны нитки дорог и тусклый блеск изумрудного Инда.
Солнце шло выше с изумительной скоростью. Начался день. Я взглянул на часы. Они были поставлены по местному времени. На них было семь с половиной часов утра. Мы летели на север, к Лахору. Под нами лежала страна, которую мы узнали в своей поездке, страна, полная старых пережитков, страна, у которой всё в будущем.
Когда самолет взял курс на Равальпинди, справа от самолета начали вырисовываться горы. Один за другим, как кулисы, вставали хребты, подымая синие и голубые изломы, один выше другого. Они уходили на восток, к еще более высоким хребтам.
Приглядевшись, вы могли насчитать девять таких горных стен, которые повышались к северо-востоку. Мы не в состоянии были оторвать глаз от открывшейся нам картины.
За последними голубыми высотами, почти тенями последних вершин, вставали великаны гималайских предгорий, вечнобелые вершины Кашмира. Их ледяные стены, башни, пики блестели холодным, тяжелым светом, они возвышались один за другим так могущественно, что все остальные горы казались лишь ступеньками, ведущими к их недоступной высоте. А над ними подымались тяжелые белые, чудовищной высоты облака. Они принимали форму домов, крыльев, слонов, вытянувших хоботы, крокодилов, разинувших пасть. Нас тоже окружали облака. Одно было как летящий демон, весь исчерченный черными молниями, раскинувший узкие крылья. Нельзя было оторваться от этого зрелища облаков и гор.
Самолет продолжал путь на север, к Пешавару, к горам, которые мы должны были дважды пересечь, к грозным снежным высям Гиндукуша, с которых самолет спускается прямо к Аму-Дарье, а там за ней мы видели мысленным оком цветущие пределы нашей милой родины — великой Страны Советов!
1950
