– Что здесь делает русский подданный? Только не тратьте ни мое, ни ваше время попусту, не пытайтесь выдать себя за мирного торговца. Бай Лан не любит, когда ему лгут, он беспощадно карает лгунов.
– Я не торговец, – спокойно отвечал Загорский.
– Так, значит, вы миссионер? – вкрадчиво спросил Бай Лан. – Несете слово Христа народам Китая?
Но Загорский не попался на эту дешевую удочку: он знал, что многие в Китае ненавидят миссионеров, считая, что именно благодаря им иностранцы ограбили Поднебесную. В разных концах страны распространялись карикатуры на миссионеров, которые, по мнению китайцев, поклонялись не Спасителю, а свинье-оборотню.
– Я не торговец и не миссионер, – проговорил Нестор Васильевич, – я археолог.
– Что? – не понял Бай Лан. – Архе – что?
– Специалист по древностям, – объяснил Нестор Васильевич. – Я ищу вещи, представляющие исторический интерес.
– Исторический интерес? – человек во френче хмыкнул. – В Китае все представляет исторический интерес. Весь Китай – сплошная история.
– Это правда, – согласился Загорский. – Однако один человек не может изучить все ценности, которые есть в Китае. Приходится что-то выбирать.
– И что же вы выбрали?
Загорский отвечал, что у себя дома он является ординарным профессором кафедры археологии Санкт-Петербургского университета и занимается вопросами распространения мусульманства на Дальнем Востоке и в Китае. Почему именно мусульманство? Да потому что в России оно встречается очень широко, есть целые регионы, где исповедуют ислам.
– Значит, вы верите в Мухаммаду́? – чуть заметное брезгливое выражение на лице Бай Лана не ускользнуло от Загорского.
– Нет, – живо отвечал он, – я не верю ни в Магомета, ни в Христа, ни в Будду. Я не верю в высшие силы, я ученый. Вера помешала бы мне быть объективным.
– Вера – это опиум, который иностранные эксплуататоры используют, чтобы поработить народы Китая! – патетически выкрикнул Бай Лан.
Э, милый, да тебя, я вижу, знатно распропагандировали твои друзья из Гоминьдана, подумал Нестор Васильевич, но вслух сказал, что и сам придерживается таких же воззрений. Однако вера и быт тесно связаны, и если хочешь изучить сознание народа, надо изучать и то, и другое.
– И куда же именно вы ехали изучать быт мусульман? – прищурился его собеседник.
– Я думал доехать до Ханькоу и оттуда отправиться в Гуанчжо́у.
– Но ведь мусульман больше всего на севере Китая, – удивился Бай Лан. – Зачем же вам Гуанчжоу?
– Там находится мусульманская святыня, одна из старейших в мире мечетей – Хуайшэ́н. Согласно преданию, в Гуанчжоу в седьмом веке с проповедью ислама прибыл дядя пророка Мухаммеда и его сподвижник Абу Вакка́с. Именно по этой причине Гуанчжоу является местом поклонения правоверных со всего мира.
