И последнее. Что будет с нами дальше, если, по логике историка Пыжикова, нам надо ставить памятники не святителю Киевско-Печерской Лавры Кукашу, как это делают в последнее время в Калуге, которому дикие вятичи отрубили в 1114 году голову за то, что он пытался сделать их православными, принести им веру из враждебного Киева, а их жрецам, которые упорно, на протяжении более ста лет после крещения Руси князем Владимиром, сохраняли первобытные верования вятичей. По нынешней логике получается, что в духовном отношении древние вятичи, которые, по словам Нестора, были «диким племенем, живущим в лесах и евшим нечистую пищу», в духовном отношении были выше, чем святитель Кукаш.
Иван Павлов считал, что мечтательность и леность русского ума, не желающего видеть во всей полноте нашу русскую действительность, и позволившие прийти к власти большевикам, могут в конце концов погубить Россию, а потому в конце своих лекций призывал русских взять себя в руки и покончить с этими «дефектами русского ума». Я потому и рискнул сказать русскому человеку, говорил Иван Павлов, кто он есть на самом деле, ибо верю, что все же русский человек в состоянии учиться, совершенствовать свой ум. Ведь, говорил Иван Павлов, даже ум животного после ряда ошибок просвещается, и оно, животное, начинает включать «тормоза», начинает избегать то, что представляет для него опасность. Но лично у меня, в отличие от Ивана Павлова, оптимизма все меньше и меньше. Трудно поверить в будущее страны, у которой не только политики, но и представители науки, исторической науки сошли с ума и считают, что суверенитет бедности, дикости и невежества предпочтительнее благосостояния, прогресса, достигаемого утратой «привилегий» на независимость от превосходящего нас в культурном и цивилизационном отношении Запада.
Сентябрь 2018 года
Политическое одиночество Путина: тайный смысл украинской автокефалии
Почему церковные патриархи разговаривают на языке войны
Я не согласен с теми, кто считает, что нет ничего общего между холодной войной, спровоцированной советским экспортом коммунистических революций, и нынешней холодной войной, рожденной «русской весной» 2014 года. Мол, за первой холодной войной стоял конфликт идеологий, а за нынешним противостоянием России и Запада стоит просто нежелание последнего согласиться с тем, что мы имеем «привилегию» исправлять ошибки Хрущева. Но на самом деле, и за нынешней холодной войной между Россией и Западом стоит тот же конфликт идеологий, стоит та же наша русская вера доказать возможность невозможного.
