— И то, считают, что даже в этих делах могут дать нам фору, — мрачно добавил Сафонов. — Как Шетарди заявил, что привез пару тысяч бутылок шампанского, чтобы этих рюсских варваров научить благородному искусству пития благородных вин.
Мы ненадолго замолчали, думая каждый о своем. Не знаю, о чем думали мои собеседники, а вот я пытался вспомнить, как выглядят послы. Ботта д, Адорно вспомнил, я как раз столкнулся с ним, когда выбегал из тетушкиных покоев сегодня утром. А вот Шетарди почему-то не вспоминался, наверное, я еще пока француза не встречал. Что странно, ни один из посланников еще не поспешил засвидетельствовать мне свое почтение. Странно все это на самом деле.
Подул легкий ветерок, и тут я с удивлением понял, что начинаю замерзать. Нет, определенно нужно что-то с этой одеждой делать. мало того, что жутко неудобно, так еще и холодно. Неудивительно, что люди как мухи мерли от пневмоний, попробуй тут не простудись до пневмонии во всех этих входящих в моду лосинах и вырезах на женских платьях до пупа. Я, конечно, понимаю, что так удобно. На тех же балах, не на таких, как сегодняшний, а на традиционных, подобные наряды сразу показывали партнерам потенциал, так сказать, но надо же знать меру и пытаться хоть какой-то баланс выдержать. Анна чихнула, выведя меня из состояния легкой задумчивости.
— Я хочу пригласить вас в свои покои, — торжественно произнес я. Ну как бы волнительно, все-таки впервые гостей приглашаю. — Здесь очень холодно, а продолжить беседу хотелось бы.
— С радостью, ваше высочество, почтем за честь, — за них обоих почему-то ответил Михаил. Анна ограничилась кивком.
Как оказалось, меня вяло пытались искать. Точнее, активно поисками занимался Криббе и, как ни странно, Гагарин. Выглядело это довольно забавно: Гагарин в женском платье с таким количеством пудры и румян на лице, что если бы данная маска слетела с него, то совершенно точно прибила бы пробегавшую мимо кошку, и бравый капитан, который на бал не пошел, а занимался в тот момент, когда обнаружилось, что меня уже давно нет нигде во дворце, разработкой каких-то новых фехтовальных приемов, составляли пару в моих поисках. Когда я увидел этот сюр, то едва не сложился пополам от хохота, но, вовремя заметив бешенный взгляд Криббе, попытался успокоиться, чтобы в ближайшем будущем не пожалеть о столь неуместных смешках. Вяло нас искали Панин и Воронцов, которых также, как и Гагарина выдернули с бала. Но, так получилось, что в огромную приемную, где уже было наставлено куча разных кресел и диванчиков — я постепенно обживался во дворце, мы вошли все вместе. Картина трех подростков в мужских нарядах и трех «дам» у которых уже начала сквозь пудру пробиваться щетина, была настолько сильной, что я, велев гостям располагаться, выскочил из приемной, плотно закрыв за собой дверь и подбежал к ближайшему окну, закрывая рот ладонью, чтобы не заржать очень уж громко. Вот так меня и застал Суворов, когда я стоял у окна, вытаращив глаза и пытался успокоиться, представляя в красках, как снова войду в эту проклятую дверь, чтобы тут же выбежать вон, потому что менее смешно мне точно не станет.
