— Я уже сам понял, что это не снежки, товарищ капитан…
Комбат отдал команду рассредоточиться, занять позиции в шеренгах по всему периметру здания ЦК. Взвод Максима занял позицию у центрального входа.
Началось нервное противостояние. Национал-демократы агрессивно размахивали плакатами: «Требуем самоопределения!», «Каждому народу — свой лидер!», «Не быть 37-му году!», «Положить конец великодержавному безумию!».
Людское море улюлюкало, свистело и издавало звериные рыки. Камни летели всё чаще, толпа всё сильнее напирала на первую линию оцепления. Милиция и солдаты внутренних войск изо всех сил сдержали натиск. Но надолго ли?
Прав был Николай, говоря, что не дело сдерживать разъярённую и вооружённую толпу голыми руками, — с досадой подумал Максим.
С трибуны вещал начальник училища, пытаясь урезонить толпу. В ответ на его призывы полетели камни…
— Если, не прекратите беспорядки, то я спущу на вас пограничников, — в гневном запале прокричал он.
От этих генеральских слов на душе у Максима стало тоскливо. Покоробили его слова «спущу пограничников». К тому же в неравной драке против набирающей силу толпы вероятность потерять кого-либо из подчинённых была высока и это его сильно удручало.
Послышались сигналы подъехавших машин. Привезли малые сапёрные лопатки и шлемы. Настроение у защитников здания ЦК резко скакнуло вверх. Курсанты быстро разобрали снаряжение…
Камни продолжали лететь, агрессия толпы набирала обороты, становилось всё нервознее.
Подошёл Николай, он был весь на взводе.
— Помнишь, я говорил, что нельзя ехать разгонять толпу голыми руками?
— Помню, Коль, твои слова. Нерешительность командира — враг номер один.
— Так, вот, Максим, у меня есть информация, что из Тбилиси прилетел тюремный спецназ — огромные усатые дядьки, в белых касках с забралами, резиновыми дубинками, противоударными щитами, и в милицейских шинелях.
А сейчас мы ожидаем прибытие оперативных резервов внутренних войск из Кара-Кемир и Ташкента, а потом пойдём в атаку.
Курсанты пожарного училища и школы милиции тоже в деле. Курсантам общевойскового командного училища повезло меньше, чем нам.
Их «Уралы» на подъезде к площади были блокированы бензовозами, почти во всех машинах экстремисты выбили стёкла, но им всё-таки удалось прорваться. Много курсантов ранено. У них четвёртый курс на стажировке, в переделку попала молодёжь…
— Во, сволочи! — выругался Максим. В его душу закралась тревога. В казарме остался его сын с товарищами, которых тоже могут бросить в это пекло, как этих молодых курсантов из общевойскового училища.
