Сквозь легкую дрему, то волнами накрывающую ее, то куда-то ускользающую, она задумалась о встречах с ним. Сладкое чувство томления и неги охватило ее. Низ живота наполнился чем-то горячим, заполыхали щеки, по губам побежали мурашки. Тело откликнулось на воспоминания о встречах с возлюбленным. Мысли о нем запустили внутри целый оркестр звуков, эмоций, чувственных ощущений.
Я вспомнила, как тогда мне не хотелось с ним любиться. Я была уставшая, в голове была каша после рабочего дня, а он был особенно настойчив. Он был как залипший в меду медведь. Он кружил вокруг меня, как будто бы я была сладкой и липкой карамелькой, обнимал и целовал, заставляя мое тело откликаться на то, что он хочет.
Я говорила ему, я не в состоянии, я уже умерла от усталости.
А он говорил: умри ещё глубже, я буду возбуждать тебя к жизни.
Я устала сопротивляться и отдалась ему, просто наблюдая за всем, что происходит как бы со стороны. Слышала его глубокое дыхание, чувствовала, до каких глубоких недр он дошел, где он буравит мою суть, где он стучится в мой внутренний колокол. И тут, что-то в голове словно щелкнуло. Я заметила его дыхание. Наверное, это отозвалось на какой-то неведомый зов мое увлечение пранаямой…
Я закрыла ему одну ноздрю, он продолжал дышать через вторую, открытую. При этом один глаз у него открылся, как глаз джина. Казалось, он хотел им спросить, что же ты делаешь, дура, я же люблю тебя. Я быстро отпустила его ноздрю, глаз захлопнулся. Он начал опять шумно и глубоко дышать.
Тогда я закрыла вторую ноздрю, у него открылся второй глаз. Он был похож на глаз китайца или тибетца, который словно говорил, что в созерцании все возможно, но ты творишь что-то не подходящее в данный момент, дочь моя.
Отпустив обе ноздри, я отдалась какому-то безмысленному потоку. Больше я не испытывала его дыхательные возможности. Он дышал как носорог. В какой-то момент я почувствовала, как что-то горячее начинает просачиваться через мои внутренние двери. И я уже была не в состоянии быть в наблюдении за наблюдателем, когда тот делает созерцательное дыхание. Я начала громко дышать. Вместе мы вошли в полёт, как две половинки, как два крыла, сросшиеся в одно целое. Одно крыло медведя, другое крыло серого лебедя…
Незаметно для нее дрема переросла в сон, и она растворилась в своем сновидении. И ей уже не было понятно сон это или явь. Все виделось так ясно и отчетливо. И в то же время было таким не реальным…
