— Твоя бывшая жена умерла?! Но от чего? Она всегда была здорова, как… — Соня не договорила: о мёртвых или хорошо, или вообще никак. В данном случае — никак.
— Сам ещё толком ничего не знаю. Вроде бы отравилась чем-то.
— А когда это случилось?
— Сегодня утром.
— Разве ты не останешься на похороны?
— Нет. Я же сказал тебе, что уезжаю в срочную командировку. Похороны в понедельник или во вторник… если не начнётся следствие. Но, скорее всего, всё пройдёт гладко.
— Что — «гладко»?
— Если признают, что она умерла из-за неосторожного обращения с ядами… Но это тебя не касается. Тебе лучше подумать о Феденьке и мальчиках, которым после похорон нужно будет немного отвлечься.
— А Раиса, сестра твоя, их никак не может отвлечь? Мальчикам сейчас лучше быть с родной матерью, а Феденьке — с любимой тётушкой, чем с ненавистной тёткой и теперь уже мачехой… А ты не подумал о том, что твой сын теперь будет в открытую вымещать на мне своё зло? Он и так считает меня причиной вашего развода. Что ты молчишь?!
— Это я предложил им приехать.
— Ты?! Но зачем?!
— Мальчикам нужна женская ласка.
— Моя?! Да я-то здесь при чём?!
— Какая же ты эгоистка — ни о ком не можешь думать, кроме как о себе. А вот я о тебе подумал… Ты уже целых шесть лет морочишь мне голову с ребёнком. И никак не можешь понять, что у тебя ничего не получится. Может уже хватит экспериментировать? Ты уже четвёртый раз теряешь дитя. И мне это надоело! Ты прекрасно знала, что я не хочу детей, и всё равно настаивала на своём. И к чему это привело? На этом тебе нужно поставить точку!
Фёдор говорил уверенно и безапелляционно, словно забивал сваи.
— Некогда тебе больше глупостями заниматься, ты понимаешь?! Теперь нам нужно вплотную заняться Феденькой. Даже звери, потеряв своё дитя, берут на воспитание чужих и любят их как своих собственных… У тебя тоже получится. Ты ведь хотела ребёнка — теперь он у тебя появился. Вот и займёшься его воспитанием. Ты же знаешь, его мать совсем им не занималась: рос как в поле трава. Станешь для него примерной мачехой. Видишь, я даже не требую от тебя занять освободившееся место его матери. Начнёшь, наконец, думать о ближнем, а вся дурь из твоей головы сразу и повылетает.
— Воспитанием?! Да кто же начинает воспитывать ребёнка в двадцать четыре года?!
— У тебя нет другого! — разозлился Фёдор. — Будешь воспитывать того, который есть.
— И ты хочешь бросить своего сына, когда у него такое горе?! — привела она последний аргумент в попытке задержать мужа.
