Двенадцать лет прошло с тех пор, а было словно вчера и в другом измерении. Счастье её как будто споткнулось на ухабистой и в рытвинах дороге и, повернув назад, исчезло в воспоминаниях чистого и светлого прошлого. Бабушка уже семь лет как умерла. Соня не стала продавать их домик в деревне, оставила на память о счастливом беззаботном детстве, лучезарной безоблачной юности. Приезжала туда редко и ненадолго, только чтобы передать соседке деньги на ремонт и за хлопоты по найму деревенских, которые следили за домиком и садом.
А когда вышла замуж, даже мужу не рассказала о своём благословенном райском уголке. Приберегла свою сокровенную тайну только для себя, не пуская в своё солнечное и радостное прошлое никого… Чтобы не наследили ненароком, не разрушили воспоминаний о счастье, которое и в самом деле когда-то у неё было.
— Иванова, к тебе пришли, — вывел Соню из задумчивости голос санитарки.
«Как странно, — подумала Соня. — В моём гороскопе сказано, что с трудом можно себе представить, чтобы Львица вышла замуж за какого-нибудь Иванова или Сидорова. А если это всё-таки случится, то она вряд ли поменяет свою девичью фамилию».
И случилось, и фамилию поменяла. Желание, конечно, было оставить свою красивую — Соболевская. Но она не решилась даже предложить эту ересь своему избраннику: выходило так, что если не нужна его фамилия, значит, не нужен и он сам… А он ей тогда очень был нужен. Соня влюбилась в остроумного жизнерадостного Фёдора, душку и украшение любой компании.
А какой он умный и образованный, обходительный и настоящий джентльмен, просто ни в сказке рассказать, ни пером описать… Какой же ладной они были парой: оба высокие, стройные и красивые. Жить бы им, да радоваться, что нашли друг друга… Но что-то не сложилось. Что-то пошло не так и не в ту степь. Видимо, сценарий их жизни написан для кого-то другого.
«Почему я вспоминаю о Фёдоре в прошедшем времени? Он почти совсем не изменился за эти шесть лет… Вот именно — почти». До замужества Соня даже представить не могла, каким он может быть разным: на людях — одним, наедине с ней — совсем другим. Людям повезло с ним гораздо больше.
«Выходит, что я — не настоящая Львица, если взяла его фамилию… Что за глупости лезут в голову!.. А может, всё гораздо проще: я пытаюсь жить чужой жизнью, поэтому на меня и валятся все эти несчастья? Сначала присвоила чужую фамилию, затем чужую жизнь».
Соня с трудом поднялась, совсем не чувствуя тела, ставшего ватным и равнодушным, и вышла в коридор. Ещё пару дней назад она лежала пластом, а сегодня уже пытается ходить. Но только ходить — ей мало. Хочется бежать отсюда куда глаза глядят, лишь бы не видеть больше этих облупленных стен, свидетелей её несчастья, и не слышать злобствующих соседок по палате.
