«Его больше нет… — мысль, которую Соня изо всех старалась отгонять от себя, всё ещё на что-то надеясь, словно острым лезвием полоснула по сердцу. — Его больше нет! Значит, это не было дурным сном. И мне действительно предлагали посмотреть на него… мёртвого!»
— И правильно, что смотреть не стала. А что на него смотреть-то? Если не посчастливилось увидеть живым, то и на мёртвого лучше не смотреть. Иначе будет по ночам кошмарами приходить.
— Весь день недвижно лежит. Хоть бы слезинку из себя выдавила! Ишь, космы-то разбросала до самого пола… Будто ведьма.
— Всё равно она должна была…
— Да бросьте вы, девчонки! Никому и ничего она не должна. Ей сейчас и без вас тошно. А вы ей соль на раны горстями сыплете.
— Ничего, родит ещё, какие её годы. Вон у нас, у кого двое, у кого трое детей. И выносили, и родили. И она родит, никуда не денется. А то ещё и избавляться от лишних сюда прибежит.
— Да ну её!.. Пойдёмте погуляем на улице, такая погода чудесная. А потом на ужин сходим в столовую. Скорее бы уж домой. Совсем разленимся тут от безделья. Прямо как в санатории.
И женщины отправились на людей посмотреть и себя показать.
«Глупые курицы! — думала Соня. — Мне совсем не тошно. Я спокойна как смерть… Потому что я тоже умерла. Вместе с моим ребёнком… А мёртвые не плачут. И мне теперь всё — всё равно. Или нет? … Да, я отказалась смотреть на него. Но только потому, что живым его мечтала увидеть. Что же тут непонятного?!»
Ну почему она всегда перед кем-то должна оправдываться, словно виноватая? Даже перед собой. Соня открыла глаза и уставилась в потолок. Как хорошо, что они ушли. Она хоть отдохнёт от их осуждения и злобных сплетен. Как странно, что мамочки, у которых по нескольку детей, так жестоки к женщине, потерявшей ребёнка… Даже её коса стала предметом осуждения.
Неожиданно за окном послышалась возня и воркование. Соня повернула голову и увидела голубя, решительно перешагивающего через порожек проёма открытого настежь окна.
«О нет! Только не залетай!» — со страхом успела подумать Соня.
Но у голубя были свои планы насчёт того, чем бы поживиться, и он закружил по палате, натыкаясь на стены и словно не видя для себя выхода. Растерявшись от собственного бесстрашия, бросился на зеркало над раковиной, приняв его за окно, и с шумом свалился на пол.
«Тебя тут только и не хватало!.. Но ты напрасно стараешься. Опоздал с дурной вестью! Всё самое плохое, что могло случиться, уже случилось. Ну почему с известием о несчастье прилетел ты, голубь, — универсальный символ Бога, мира, любви и Духа Святого?! Я бы совсем не удивилась, если бы ко мне заявился чёрный ворон — воплощение не успокоившихся душ умерших, птица вещая и зловещая, вестник несчастий и смерти. Ведь именно он связан с потусторонним миром и вполне сгодился бы для посланника дурных вестей… Убирайся отсюда, „голубь мира“, видеть тебя не могу!.. Даже природа против меня! — Соня закрыла глаза. — Я, кажется, начинаю сходить с ума… Или уже сошла…»
