Я попытался выкинуть из своей головы все мысли, которые считал недостойными моего благородного девятнадцатилетнего возраста. Но чувство позора Я выкинуть не смог. Опозорится перед массой знакомых мне людей было самой настоящей фобией. Хоть и ситуация не располагала поводом для такого яркого беспокойства, но переубедить своё нутро Я не мог. Чёрт, страх перед позором, наверное, это худшее, что досталось мне от моего нихонского папаши.
Приехав домой, Я лёг спать, и так провалялся в постели ещё пару дней.
Прошло два месяца с того инцидента в «Теме». Первые пару недель меня сковал стыд и страх перед этим заведением. Я не приходил туда на всевозможные тематические вечера, не брал трубку, когда мне звонили знакомые, которые могли знать о том случае. В общем, старался как можно тщательнее отстранить от себя всё и всех. Я странный? Походу… Но ничего не могу с собой поделать. Я сам порой смотрю на себя и думаю: «Миру, ну какого фига ты паришься? Ведь это всё такой пустяк!», а голос изнутри начинает поддевать: «А вдруг они подумали вот так или вот этак. А вдруг они теперь меня считают вот-таким, или может вообще вот-таким», и начинается чудовищный мыслительный процесс, где в конце логической цепочки Я вообще говно на палочке, а не человек. И ничего с этим не поделаешь, страшно и всё тут. Дебилизм.
Со временем весь коктейль чувств во мне угомонился. Я осознал, что ничего страшного в случившемся нет, а свидетели инцидента, как нормальные здравомыслящие люди, забыли всё случившиеся через пару дней. Выходит, что своим двухнедельными отшельничеством Я сам себя наказал за свой проступок.
В «Теме» моё возвращение никто никак не прокомментировал. Единственное, Надя спросила, где Я пропадал, Я отбрехался, что, мол, простыл сильно. Да и дело шло к сентябрю. Светлого в «Теме» Я больше не видел, его брата Егора тоже не было видать. Люди говорили, что он уехал в Лондон на полгода учиться по обмену, мне это было, как раз на руку.
Наступил сентябрь. Сентябрь в Москве жаркий и солнечный, но с последними летними днями приходит какое-то неуловимое чувство увядания. Меняются все запахи. То, что недавно бурно жило и радовалось лету, постепенно готовилось к сну. И не только на природу так влиял приход осени, город тоже менял своё поведение. Люди незаметно закрывались от окружающих, от города, от мира, поторапливали шаг, всё меньше и меньше смотрели по сторонам, углубляясь в какой-то свой неведомый другим осенний мир.
