Когда Людмила Владимировна сообщила Еремею, что собирается экспедиция на место происшествия неизведанного природного катаклизма в тайге и спросила, хотел ли он поучаствовать в этом, Еремей сначала отказался. В его планы входило написание нескольких кандидатских работ и поездка в родную деревню, чтобы навестить старых родителей. Но Людмила Владимировна дала понять супругу, что участие в этой экспедиции очень важно для статуса их семьи, как передовой в стране. Жена — член совета правления партии, добросовестный политик, а муж — учёный, один из первых исследователей загадочного, пока что секретного, феномена тайги. Да и опять же, как же долг перед Родиной? Есть обязанности, которые нельзя игнорировать. Исследование в этой сфере, могут принести процветанию всем народам Советов, и таким нельзя пренебрегать.
Общие, высшие интересы стали выше личностных интересов Еремея, и он согласился участвовать в экспедиции. В общем счёте, в первой экспедиции принимали участие четверо учёных, не считая двух десятков военных, егерей и разнорабочих, но особое внимание уделялось именно Еремею Ивановичу.
— Эй, Мишка! — окликнула молодого парня егерь — Клавдия Степановна. — Клади норку в мешок, да налей нам с Еремеем Ивановичем чаю из термоса.
Парень в солдатской форме быстро кивнул и побежал в конец строя идущей группы, где лошади несли весь основной груз экспедиции.
— Вы уж извините, что нам приходится пешком всё это расстояние джинжеляпать, но был приказ сверху, что нужно обследовать не только сам эпицентр феномена, но и радиус аж в пятьдесят вёрст. А хорошо всё обследовать-то с воздуха не получится, сами понимаете, — извиняющимся тоном начала Клавдия Степановна.
— Конечно, Я всё понимаю. И Я только рад, что у меня есть такая хорошая возможность, вживую наблюдать всю красоту тайги, — ответил Еремей и в мыслях своих произнёс: «Только этому и рад».
— Это ещё что, через пару часов дойдём до реки. По льду переправимся, вот там будет красота.
— А не рановато по льду-то? Ноябрь ведь.
— Уж по этому поводу не переживайте Еремей Иванович, — засмеялась сибирячка. — У нас в тайге лёд встаёт рано. Когда у вас в Москве последние яблочки с дерева срывают, у нас ребятня уже на санках катается во всю, — улыбающееся выражение лица егеря изменилось на гримасы возмущения и власти, она повернулась и закричала в конец строя, — Мишка! Где тебя черти дерут?! Неси чай!
* * *
Выйдя на берег, взору Еремея открылась картина, рождённая возможно самым талантливым художником, из всех существовавших когда-либо. Холст бытия пестрел всеми красками зимней тайги, то есть миллионами оттенков белого, чёрного, голубого и тёмно-зелёного.
