Иной же вельможа, злѣе прежняго, не сталъ слушать совѣты и не открылъ доходный дельфинарій. Вѣдь у дельфиновъ могутъ быть дѣти, а высшихъ существъ въ неволѣ содержать нельзя.
— Такъ больше нельзя.
Сейфъ, Сталина портретъ, изъ жести репродукторъ и наганъ.
Графинъ, стаканъ, граната сокъ и терпкій вкусъ багряной корки.
Завёрнута въ кумачъ кроваво-алая медаль эпохи.
Тѣнь вѣтра простирается за предѣлы. Для игры его подарено перо.
Бункеръ; въ душевой на полкѣ: одеколонъ «Русскій лѣсъ» и опасная бритва. Здѣсь мокрый-чистый полъ. Стѣны, потолокъ, красный абажуръ, лампа правильно мерцаетъ ртутью. Гдѣ-то техники гулъ, гдѣ-то баки съ водой, складъ (многолѣтній запасъ кипятка). Въ комнатѣ сейфъ въ синей краскѣ (внутри: дѣло подъ грифомъ, съ номеромъ пистолетъ). На столѣ изъ орѣшника: бутылка шампанскаго, бокалъ съ гранями и стопка коленкоромъ покрытыхъ книгъ. Въ сахарницѣ рафинадъ; чашки и блюдца нѣтъ нигдѣ, но есть лимонъ. За сосѣдней стѣной узелъ связи, спальня и видъ на Чёрное морѣ за толщей бетона.
Дыханія тепло.
Нѣтъ у ночной постели края.
Сомкнуты вѣки, крѣпко спишь;
уютная,
живая.
Пепельный рай — рай возсозданный на пеплѣ.
Утро раннее скоро, безпощадно глубокое, мраморное. Скоро ты встанешь, проведёшь рукою по губамъ, вдохнёшь глубоко (не думая ни о чёмъ).
Разсказать — какъ оторвать (до той поры, неизвѣстное удержитъ насъ; рядомъ).
— Жизнь твоя — картинка акварельная — говоришь ты ей, пока она спитъ.
— …
– Ѣдемъ дѣвочка въ тепло.
— Такъ вѣдь рано.
– Ѣдемъ. Подышимъ вѣтромъ на морѣ.
По бульвару внизъ, внизъ къ рѣчному порту. Тамъ неподвижны колёса парохода, тамъ дымъ листвы по рѣкѣ, студёная рябь. За мостомъ городъ, за мостами ты — глаза оленьи за вѣтвями кустовъ.
Шафраны торчатъ, осеннія астры, дицентра — разбитое сердце, выстрѣломъ надвое расколото средоточіе. Червякъ замерзать молча выползъ.
Сезонъ.
Родина души — оплотъ тишины, красивое слово «покои».
Матка пчелиная, влагалище мудрости. Сердце въ сокѣ изъ тревогъ; сочится мёдомъ линія ея, сургучной патокой, сахарной мастикой (главпочтамтъ, бандероль, сургучъ; перо по сухой бумагѣ скрипитъ, аккуратно выводитъ: «три-пять-два, восемьсотъ, Туапсе»).
— Чѣмъ пахнетъ лоно?
— Родиной.
— Тѣнистыя, вмѣстительныя глубины.
— Раскрытые лепестки — гречихи цвѣтъ, гречишное зёрнышко.
Тёплый омшаникъ, ртутью вода на листьяхъ настурціи, разсѣчённой рудбекіи золотые шары.
Дрожь и сокъ.
На столѣ веранды фонарь, потёкшая щёлочью «Комета». Сухія на тканомъ половикѣ мухи, на скатерти Де Барао, а въ туесахъ мёдъ.
