— Ты слышал, что на Луне формируют новую колонию?
— Да, — закивал Валера, — тысяча двести человек на третьем уровне. На глубине восемьсот шестьдесят три метра обнаружена система пещер.
Мы зашли во двор к Тане. Она спустилась к нам, постояла на крыльце. Мы посоревновались с Валерой в остроумии, но она с нами все равно не пошла, только хохотала. Таня была полновата, это было связано с болезнью сердца, но это не мешало ей иметь красивые карие глаза и улыбчивые губы, которые я однажды попробовал поцеловать, но моя попытка не увенчалась успехом. Мне было легко с Таней, я становился легче, острее, спина моя распрямлялась, плечи становились шире, взгляд горел, и появлялась уверенность в себе. Такого не было со мной с другими девчонками.
Мы побрели дальше. Темнота вокруг была влажная и густая. Снега все не было. Только в конце ноября с неба скользили в один из вечеров белые хлопья, которые не могла остановить поверхность земли, и они, не останавливаясь, проходили сквозь, как призраки через стены старинного замка. Но это была обычная зима здесь.
Собака Валеры была похожа на растолстевшую лису, она бежала рядом без особого энтузиазма, только потому, что мы все равно не дали бы ей разлечься на тротуаре, эти прогулки были больше интересны нам, а не ей.
Я рассказал про консула, Валера также согласился, что консул что-то проморгал и сразу не разобрался, но упускать возможность нельзя, и не затягивать, достать справку, и дело в шляпе. Сомнений в правильном ходе событий не возникало, и легкое чувство сохранялось.
Я вернулся домой около одиннадцати. Бабушка проснулась. Я помог ей пописать в горшок. Набрал в бутылку горячей воды и положил в ноги, старому сердцу не хватало сил на большой круг кровообращения, руки и ноги были ледяные. Только и спасала кошка. Из невидимых трещин в стене дуло.
Я поехал в ОВИР за справкой через два дня, согласно часам приема. Пооббивать пороги мне пришлось здесь, когда я отказывался от гражданства. Правила были все те же. Множество справок, согласий и разрешений, переводов, запросов, заявлений, фотографий. Это было похоже на игру. Я делал ход, мне отвечали, я попадал на горячие зоны и скатывался на несколько ступенек назад, я пропускал ход, попадая на предпраздничный день или же на изменившийся график приема, я мчался от кабинета в кабинет, протискиваясь в последнюю перед обедом минуту, или в оцепенении ждал у закрытых дверей. А в конце — сомнительный выигрыш, я перестал быть гражданином, стал лицом без гражданства, гражданином мира, как те собаки на северном полюсе.
