Надежда самое ужасное, что есть в моей жизни. Она превращает течение дней в судорожные толчки. Меня бросает из одной крайности в другую. Меня то переполняет энергия и счастье, чувство того, что мир смотрит на меня и видит, а значит я неслучаен, то, наоборот, разочарование, апатия, и опустошенность. Иного не дано. По пять раз на дню. Такими рывками я и двигаюсь вперед. Или мне это движение только кажется.
Консул испуганно и неуверенно посмотрел на меня. Кто этот ребенок? Что ему надо? А я судорожно пытался вытащить из портфеля папку с моими документами.
— Здравствуйте, — сказал я.
— Добрый день, вы присаживайтесь.
Когда немного успокоились и он и я, я стал рассказывать, а он перекладывал листочки из моей папки.
— Мы хотим уехать вместе с бабушкой, уже все готово, осталось только оформить гражданство. В этом году я заканчиваю здесь школу. Летом хочу поступить уже там в колледж…
— А родители?
— Вот их согласие.
— Мне нужна справка о том, что у вас нет гражданства.
— Но вот вид на жительство…
— Но это не значит, что у вас нет гражданства. У вас может быть вид на жительства и гражданство.
Я не стал спорить. Я знал, что таких на первый взгляд абсурдных требований в системе очень много. Я был к ним готов.
— И если я принесу Вам данную справку, Вы дадите мне гражданство?
— Да, основание у нас есть, но следует соблюсти все формальности.
Консул хмурился. Он чувствовал, что что-то здесь не так. Я же не хотел давать ему время. Я сгребал со стола свои документы. Я ликовал. Всего лишь простая справка. В ОВИРе я быстро ее получу. А дальше только вопрос времени. И все сбудется!
Я вылетел из консульства и помчался домой.
В нашей старой квартире еще никто не жил. Пустые запыленные окна. Серая мутная внутренность. Трещина по балкону. Я, задрав голову, стоял и смотрел. Я видел, как на этом балконе словно снова сидит моя бабушка, в платочке и плаще. Ей было сложно выходить на улицу, третий этаж, пустой заасфальтированный двор. Она садилась на стул, который вытаскивала из комнаты, и загорала белой кожей, подставляя лицо клонящегося к вечеру солнцу. Сторона была теневая, но около пяти солнце выкатывалось из-за угла центральной улицы на площадь. Я помахал рукой бабушке, но сразу одумался, когда от меня кто-то шарахнулся. Воспоминание развеялось.
На все нужны деньги. Именно поэтому мы были вынуждены продать квартиру. Эти деньги требовались на переезд. Чтобы купить уже там что-нибудь на первое время. А уже после переезда, продать все, что останется и разрубить все концы, сжечь все мосты, все корабли. Чтобы не было никаких путей обратно. Во мне бушевала молодая кровь. Земля, на которой я родился, отталкивала меня, глаза заволакивали грезы о других пространствах, меня тянули другие горизонты. Со мною было все более-менее понятно. Но бабушка… и хотя я над этим особо не задумывался, воспринимал, как данность, но она не то что просто не мешала мне, доверчиво следуя моему юношескому сумасбродству, но вместе со мной хотела того же. Уехать.
