— Дождь разошелся, — не зная, о чем говорить, сказал он.
«Какая беспросветная скука! — подумала она, делая последний штрих. — Зачем мне этот спектакль? Зачем мне этот лысый кавалер? Куда я еду? Аньку оставляю одну! Соболев волновался, когда говорил. Может, и в самом деле — серьезно? Дождь за окном — ненавижу такую погоду!»
— Танечка, до начала спектакля осталось всего двадцать минут, — осторожно оповестил Ленчик.
— Я — все. — Она надела туфли на высоких каблуках и прошла в комнату к дочери. — Аня, никому не открывай! Слышишь? И никаких подружек!
— Ну, мама! — И без того надутая Аня надулась еще больше.
— Никаких подружек! Поняла? — Она посмотрела строго на дочь. — В городе пропадают девочки твоего возраста!
«Хоть будет чем теперь пугать», — посмеялась Татьяна в душе.
— Какие девочки? — Аня состроила гримасу недоверия, как бы говоря: «Ну-ну, вешай мне лапшу на уши!»
«Дождь, кажется, зарядил до утра», — подумала Татьяна, выходя из подъезда под широким зонтом Ленчика. Он открыл перед ней дверцу своего новенького джипа, и Татьяна удобно устроилась на заднем сиденье — не любила сидеть впереди.
— А где же твой славный «рено»? — безразлично поинтересовалась она.
— Надоел — поставил в гараж!
Они выехали на улицу Амундсена, потом понеслись по Московской — Ленчик выжимал из машины все, — повернули на Главный проспект, проехали мимо кафе «У Ленчика» и направились к ТЮЗу, где сегодня собирался весь «высший театральный свет» на ежегодный «капустник». Вход — только для избранных.
Остановившись у светофора, Ленчик выругался про себя — до начала оставалось три минуты, а он смертельно не любил опаздывать! В окно автомобиля Татьяна увидела совсем молоденькую девчушку, лет пятнадцати, пересекавшую с коляской проезжую часть. «Куда она в такой дождь с ребенком? — подумала Татьяна. — Что это я? Сама такая же дурочка несмышленая была, когда родила Аньку!» И в какое-то мгновение перед ее глазами пронеслись страшные картины двенадцатилетней давности — тяжелые роды, а после родов операция, вырезали аппендицит, а после аппендицита новая напасть — пневмония у семимесячной Анечки! Полный набор советских, грязных, убогих больниц!..
— Прости, Леня, — положила она ему руку на плечо, — мне что-то нездоровится! Отвези меня домой…
Не дождавшись звонка Юры, Миша вернулся в лагерь. Он вымок до нитки, пока шел от автобусной остановки. Первым делом заглянул к Трениной. Лариса встретила его прохладной улыбкой.
— Юрка не приезжал? — спросил у нее Блюм.
