— Разумеется. И что из этого?
Соболев удивлялся все больше и больше.
Блюм допил кофе, исподлобья изучающим взглядом посмотрел на приятеля и снова задал вопрос:
— Если ты проработал до восемьдесят седьмого года, то должен был знать Ольгу Маликову.
— Оба-на! «Должен был знать», — передразнил он Блюма. — Да я работал под ее началом целых два года. — Юра вдруг увидел, что Миша не на шутку расстроен.
— Допивай свой кофе, — приказал он Соболеву, — и веди меня в актовый зал, ну, короче, туда, где ты видел ее в последний раз… эту девочку…
— Мишка, неужели все так серьезно? — У Юры задрожали руки.
— Более чем.
— А при чем здесь Маликова? — Юра отставил свой недопитый стакан.
— После объясню. Ты — все? Тогда пойдем.
Юра шел к сараю, как на казнь. Миша бежал впереди и поторапливал друга. Они вошли в пустой зал, взобрались на сцену, открыли люк, спустились по лесенке вниз. Юра попросил подержать крышку люка, пока он не нащупает выключатель, и наткнулся на что-то мягкое. «Что-то мягкое» оказалось матрацем — в подвальной комнате раньше был склад. На Юре, как и в пятницу вечером, когда он подумал, что не отпер для Ксюши подвальную дверь, взмокла рубаха. На столе все также лежали усы и борода Карабаса и выпачканный в гриме кусок ваты.
— Тут она разгримировывалась, — пояснил Юра и хотел было забрать бороду и усы, но Блюм шлепнул его по руке.
— Не трогай ничего! Здесь могут быть отпечатки!
— Чьи отпечатки? — прохрипел Соболев. — Ты думаешь, она была в комнате не одна?
— Я пока ничего не думаю. — Блюм положил руку ему на плечо. — Не волнуйся так. Пойдем дальше. Только дверную ручку пальцами не бери.
Когда Соболев открыл дверь, Блюм попросил его пока оставаться в комнате, а сам принялся изучать земляной порог.
— Что было на ногах у твоей девочки? — спросил он.
— Такие сапоги… длинноносые… — Юра с трудом находил слова.
— Без подошв?
— Да, кажется…
— Вот они! Смотри! — И Юра, перегнувшись через сидящего на корточках Блюма, отчетливо разглядел три следа от сапог Карабаса. — У вас тут что — никто не ходит? — Миша одним прыжком перемахнул через земляной порог и очутился на асфальтовой дорожке.
— Место не особенно популярное, — последовал за ним Соболев.
— На асфальте что-либо искать бесполезно, — огляделся Блюм. — Куда она должна была идти дальше?
— Направо по дорожке.
Они пошли направо.
— Если девочка вышла за ворота, — предположил Блюм, — значит, ее мог видеть шофер Буслаевой. Галка ведь приехала на машине? — Юра кивнул головой. — И завтра мы это выясним — видел он ее или нет. А сейчас… — Миша резко остановился и оглянулся назад — за асфальтовой дорожкой шел зеленый газон и росли кусты акации, за кустами — деревянный забор. — Давай-ка вернемся, — предложил он Соболеву.
