— Хорошо, ребята, — спокойно сказал сержант остальным членам отделения снайперов-разведчиков, находившимся вместе с ним на крыше. — Проверьте свою готовность, но никто даже ресницей не пошевелит без моего приказа!
Тихий хор согласных возгласов донесся до него, и он одобрительно хмыкнул, но так и не отвел глаз от улицы под собой. Несмотря на его приказ, на самом деле его не беспокоили никакие зудящие пальцы на спусковом крючке. Все его морские пехотинцы были ветеранами, и все они были там, когда майор Портир изложил свои инструкции совершенно — можно было бы сказать, почти болезненно — ясно. Последнее, чего кто-либо хотел, — это чтобы чарисийские морские пехотинцы открыли огонь по «безоружной толпе» гражданских лиц на улицах столицы Корисанды. Ну, может быть, на самом деле это было предпоследнее. Уистан был почти уверен, что допустить, чтобы с архиепископом Клейрмантом случилось что-нибудь неприятное, было бы еще менее желательно. Это, в конце концов, было тем, ради предотвращения чего был направлен сюда отряд Уистана.
Конечно, если мы не готовы начать стрелять в кого-либо, как только они окажутся в пределах досягаемости, возможно, мы просто опоздаем, когда дело дойдет до «предотвращения», — подумал он с глубоким недовольством.
* * *
— Богохульники! — крикнул Чарлз Добинс, размахивая кулаком в сторону приближающейся охраны архиепископа. Его голос надломился — у него все еще была раздражающая склонность делать это в стрессовые моменты — и его глаза блестели от возбуждения.
По правде говоря, Чарлз на самом деле так или иначе не испытывал особых чувств по поводу этой чепухи о «Церкви Чариса». На самом деле, он не выбирал свой собственный боевой клич — это было предложено другом его старшего брата, Раном Эймейлом. И он тоже был не единственным человеком, который им пользовался. По меньшей мере дюжина других людей в толпе, большинство из которых были не старше самого Чарлза, начали выкрикивать то же самое слово, как они и репетировали, в тот момент, когда кто-то заметил приближение архиепископа Клейрманта.
Судя по тому, как реагировали некоторые из окружающих их людей, Ран был прав, когда объяснял, насколько эффективным будет обвинение в богохульстве.
Лично Чарлз даже не был до конца уверен, что такое «богохульство» — за исключением того, что его мать всегда била его по уху за это всякий раз, когда он произносил имя Лэнгхорна всуе. И он понятия не имел, как доктрина Церкви Чариса может расходиться с доктриной остальной Церкви. Он не был священником, это было точно, и он знал это! Но даже ему было трудно поверить в более впечатляющие истории об оргиях на алтарях и жертвоприношениях детей. Само собой разумеется, что никому не могло сойти с рук это прямо здесь, в соборе, без того, чтобы все знали, что это происходит, и он еще не встречал никого, кто действительно это видел. Или, во всяком случае, кому-нибудь, кому он доверил бы сказать ему, идет дождь или нет!
