— Бет, тебя что-то тревожит? Что-то с Уильямом? — спросила она, готовясь услышать ответ, что брат Кэтрин отправился в обитель Бога либо Дьявола.
— Уильям умрет, но пока еще этого не сделал.
— Тогда в чем дело?
Матушка покачала головой.
— Томас Дирфилд — хороший человек. Он заслуживает того, чтобы его жена вела себя более подобающим образом.
— Как вела себя? Что я сделала?
— Я видела тебя с тем мальчиком, — сказала она и пренебрежительно махнула рукой на слугу с яблоками, который уже перешел улицу и направлялся дальше по своим делам. — Насколько хорошо ты его знаешь?
— Я только что узнала его имя!
— Вы как будто очень хорошо знакомы.
— Он испугался, как бы меня не задавила повозка.
Бет вздохнула и перевела взгляд на океан.
— Выглядело все это совершенно иначе.
— В луже воды прямая ветка кажется кривой. Тебе это известно. То, что ты видела…
— Я уверена, что ты говоришь правду, — продолжала Бет, перебив ее, и было очевидно, что она не поверила ни единому слову Мэри. — Я просто на взводе из-за Уильяма. Но уверяю тебя: люди начнут болтать, если будешь и дальше вести себя подобным образом. Нам известно, что сейчас произошло. Любезничать с этим пареньком? Я очень советую тебе быть благоразумнее, если не хочешь опозорить Господа, твоего мужа и свою семью.
— Моя семья…
— Кстати, о Томасе. Кэтрин зайдет к нам сегодня? — спросила Бет, меняя тему, так как больше не хотела продолжать этот разговор, а заодно намеревалась узнать, может ли умирающий слуга принести ей еще какую-то пользу.
— Да, зайдет. Я прослежу за этим, — ответила Мэри.
— Благодарю тебя, — ответила Бет.
— Вы идете домой? Если да, то мы могли бы прогуляться вместе.
— Нет. У меня здесь дела, — ответила матушка Хауленд. — Хорошего дня.
После чего развернулась и, не сказав больше ни слова, продолжила свой путь.
Жестокость можно определить как насилие, совершаемое беспричинно, и как наказание, перешедшее границы разумного.
Замечание магистрата Ричарда Уайлдера, из архивных записей губернаторского совета, Бостон, Массачусетс, 1662, том III
Падчерица Мэри, Перегрин, дружила с Ребеккой Купер, но не была так близка с ней, как ее мачеха. Мэри считала Ребекку своей лучшей подругой. Однако у этих женщин было кое-что общее, то, чего не было у Мэри: дети. Обе родили по двое. Поэтому Мэри не удивилась, когда пришла в гости к Ребекке и застала там Перегрин. На небольшом дворике Куперов царила бойкая и вполне счастливая суматоха: там резвились четыре маленьких ребенка, которых — в тот момент — матери не призывали к порядку. Одна из дам сделала круг из лозы и повесила его на низкую ветку, а дети пытались (по большей части безуспешно) попасть в него завязанными в узелки тряпками с землей. В основном они бегали вокруг лозы, бросались импровизированными мячиками друг в друга и визжали, смеясь.
