Эйфелева Башня. Гюстав Эйфель и Томас Эдисон на всемирной выставке в Париже | страница 47
Из маленьких кафе доносилась экзотическая музыка арабских оркестров. Посетители ярмарки осторожно вошли внутрь, чтобы сесть за маленькие столики и взбодриться крошечными чашечками крепкого горького кофе, или блюдами ледяного шербета, или даже вкусным десертом рахат-лукум. Большинство из них были поражены в первые дни ярмарки, обнаружив, что в этих кафе были представлены египетские танцовщицы. Танец дю вентр, или танец живота, быстро стал одной из бесспорных сенсаций ярмарки.
Египтянки выступали в течение получаса в течение дня и вечера в «полудюжине грязных кафе», сообщил Уильям Браунелл, тридцати восьми лет, ветеран «Нью-Йорк уорлд». Он предвзято относился к этому особому увлечению, описывая исполнителей как
«абсолютно механических и вялых… для размышляющего человека на самом деле зрелищем была аудитория».
К его ужасу, слишком много женщин бесстыдно присутствовали в кафе, жадно разглядывая полуобнаженные изгибы своих иностранных сестер.
«Женщины почти забыли о приличиях, толпясь, чтобы лучше видеть, перегибаясь через спинки стульев, в сосредоточенном, поглощенном внимании».
Те, кому надоели прелести этого искусственного маленького Египта, могли познакомиться с другими колониальными царствами Франции во второй части ярмарки, расположенной на около дворца инвалидов, куда лучше всего добраться по специально установленной игрушечной железной дороге Дековиль. Миниатюрный поезд, который совершил двухмильное путешествие по периметру двух ярмарочных площадей, также быстро стал популярным: «Это очень шаткая, покачивающаяся маленькая железная дорога, на которой повсюду и вдоль ее маршрута развешаны объявления, предупреждающие вас на каждом известном языке не высовывать голову, руки или ноги, и если вы помните это предписание и держитесь очень крепко, вы не выпадете. Когда вы выходите на эспланаду, вы удивляетесь, почему вы так долго оставались на Марсовом поле, потому что это, пожалуй, еще более восхитительно. Арабы величественно расхаживают в своих белых бурнусах и позволяют вам осмотреть их палатки. Китайцы без обуви и в огромных шляпах пролетают мимо, неся пассажиров в своих пусс-пуссах и смеясь, как будто это довольно весело и вовсе не является тяжелой работой».
Павильон Египта на парижской всемирной выставке. 1889 год.
На эспланаде «арабские, мавританские и турецкие зазывалы привлекают толпы людей. Здесь мужчины шьют обувь; там женщины ткут одеяло, мучительно вытягивая нить взад и вперед, даже без челнока. В павильоне Марокко подают ужин, и двое мужчин, полулежа на ковре, опускают руки вместе в блюдо». Многие французские граждане впервые увидели некоторые народы своей новой обширной колониальной империи. Посетителей ярмарки манил «запах восточных специй и североафриканского кускуса, звуки сенегальских тамтамов, полинезийских флейт и аннамитских гонгов, вид мусульманских минаретов и камбоджийских храмов. На базарах больших алжирских и тунисских павильонов мастера изготавливали ювелирные изделия, тонко выделанную кожу и яркие гобелены». Все очаровательные возможности были ошеломляющими. Один репортер размышлял о дне, когда он «позавтракает в Сиаме, пообедает в Бухаресте, выпьет чай у настоящих индийцев и закурит сигарету “Хедив” на египетском концерте, где танцовщица Айша, по меньшей мере, не кажется далекой».
