Помимо башни, на Выставке не было больших технологических чудес, чем те, которые можно было найти на выставке компании Эдисона площадью в один акр в огромной Галерее машин. Уильям Хаммер, руководивший сорока пятью ассистентами, более чем преуспел в демонстрации всех изобретений Эдисона, прославляя все еще новое чудо электричества. Было широко распространено мнение, что «чем Эйфель является для внешней части этой экспозиции, тем Эдисон является для интерьера. Он возвышается на голову и плечи в личном значении над любым другим человеком… Его экспонаты занимают почетное место, самое большое пространство, отведенное какой-либо одной тематике». Журналу «Инжиниринг» потребовалось четырнадцать выпусков, чтобы охватить их все. На центральной генерирующей станции Эдисона были искусно выставлены тысячи ламп накаливания всех размеров, форм и цветов, а также «фонтаны света», яркие и красивые. Посетители восхищались многочисленными вариациями телефона и телеграфа, которые посылали сообщения туда и обратно на маленький движущийся поезд. Здесь у людей был проблеск будущего, преобразованного технологией: безопасное, легкое освещение для их домов и рабочих мест; быстрая и простая связь по телефону. Конечно, только самые состоятельные могли позволить себе такую роскошь.
Но бесспорной технологической сенсацией Всемирной выставки – к восторгу Эдисона – стал его недавно усовершенствованный говорящий фонограф. Хотя машина, безусловно, была способна воспроизводить музыку, Эдисон представлял себе фонограф в основном «только для деловых целей». В Париже впервые устройство было доступно широкой публике, которая не могла им насытиться. Со дня открытия многие тысячи посетителей ярмарки стояли в длинных, медленных очередях, чтобы услышать человеческий голос, – они могли выбирать из пятидесяти различных языков, – записанный на восковых цилиндрах и воспроизведенный на одном из двадцати пяти фонографов. Когда подходила чья-то очередь, он осторожно брал маленькие наушники, прикрепленные проводом к аппарату (по пять на аппарат), вставлял их в уши и внимательно прислушивался. Почти безошибочно выражение удивления вскоре появлялось на его лице. С таким количеством ожидающих в очереди каждый слушатель был ограничен тремя минутами.
Посетители ярмарки, насытившиеся современным оборудованием или поучительными экспонатами по изготовлению шоколада и шампанского, могли переместиться в «деревни», демонстрирующие новые колонии Франции. Ближайшей была улица рю дю Кэр, египетская рыночная улица, с разрушающейся мечетью с минаретами и высокими белеными зданиями по обе стороны, каждое из которых было отделано типичной красивой плиткой, резными деревянными дверями и арочными окнами. Дерзкие молодые погонщики ослов в длинных синих туниках добавляли настоящего колорита, когда они скакали вверх и вниз по оживленному базару под открытым небом. Во многих маленьких магазинчиках на улице местные ремесленники ковали медные подносы, бросали керамику, вырезали изящную резьбу или изготавливали изделия из кожи, в том числе богато украшенные седла. И, как на любом хорошем восточном базаре, торговцы коврами угощали покупателей стаканами чая.
