Зельда большой медной кружкой набрала воды, налила в рукомойник и велела сыну умыться и поесть.
— Если бы знала, что приедешь, я наготовила бы столько — не уместилось бы все на столе, — говорила она.
— Что ты, мама, разве мало еды, и все так вкусно, просто объедение, давно такого не ел.
Авраам и Илья с аппетитом закусывали и увлеченно беседовали о колхозных делах.
— Дай ему хоть отдохнуть с дороги, — просила Зельда мужа. — Сколько можно говорить об одном и том же… Опять земля, пахота, лошади… Неужели вам это не надоело?
— А разве хлеб когда-нибудь надоедает? — возразил Илья. — А чтобы был хлеб, надо пахать, сеять, убирать…
— Я думала, ты уже забыл о земле. Кажется, немало поработал на ней… Хватит… Расскажи лучше о своей учебе.
— Я немного подучился, а теперь хочу работать.
— Уже выучился?.. Так скоро? Неужели возьмешься за старое: опять пахать, сеять?..
— Может быть… Попробую здесь работать и учиться.
— У кого тут будешь учиться? — спросил Авраам, недоумевая.
— Найду у кого.
— Почему не хочешь, как все, — учиться и потом работать? Почему ты делаешь все наоборот?.. Или будешь надрываться, чтобы успеть и то и другое? Работать всегда успеешь, а учиться надо, пока человек молод, — убеждала сына Зельда.
— Мама права, сынок, — отозвался Авраам. — Я бы сам начал учиться, если бы мог. Управлять лошадьми или быками — дело немудреное: скажешь «но», «цоб-цобе» или хлестнешь кнутом — и пошли. А с техникой справиться нелегко, сперва надо хорошенько получиться…
— На месте технику легче изучить… Механизаторы и трактористы мне помогут. Достану книги, буду читать и сам разберусь.
Отпуск Ильи близился к концу. Он должен был решить: вернуться в город или остаться дома.
Родителям хотелось, чтобы сын, их любимец, получил специальность, устроился, женился и жил возле них. Дочери замуж вышли, сыновья разбрелись кто куда, из всей семьи с ними осталась самая младшая, Генечка. И вот Илья надумал прервать учебу, и они огорчились.
— Почему молчишь? Почему не поговоришь с Ильей, чтобы не бросал учебы? — без конца теребила мужа Зельда. — Еще раз объясни ему, что он губит себя…
— Сколько можно говорить с ним об этом? Не надо больше напоминать, может, бог даст, передумает, вернется в город и будет учиться.
— Дай-то бог, но чует мое сердце, что это не так. Разве не знаешь Илюшу — что надумает, так и сделает.
— Хорошо, попытаюсь еще раз уговорить его, но уверен, что никакого толка от этих разговоров не будет, он все равно сделает по-своему.
