— Вот, вот, это главное, — кивнул головой Авраам.
Авраам шагами измерил, сколько пропололи и сколько еще надо сделать.
— Думаю, что сегодня вы кончите полоть баштан, — сказал он, — а завтра перейдете на кукурузу и подсолнухи… Я поеду в район и постараюсь достать культиваторы, и тогда дела пойдут у нас веселее…
Солнце так нещадно палило, что люди изнывали от жары и все же продвигались вперед. Густые облака пыли поднимались из-под их мотыг. Вокруг ничего не было видно.
— Ой, больше не могу, пить хочется. Хоть бы глоточек воды жажду утолить… Хоть бы на минутку солнце скрылось… — услышал Илья жалобный голос женщины, работавшей недалеко от него.
С разных сторон доносились глухие стоны и причитания измученных зноем людей.
Илье показалось, что и Минна, которая работала рядом с ним, начала сдавать. Он подошел к ней, хотел ей помочь и вдруг увидел выдернутые ростки арбузов.
— Чья это работа? — сердито спросил он.
— Не знаю, — смутилась Минна.
— Что значит не знаешь, если это на твоей полосе?
— Какая разница, все равно все погибнет, — вмешалась Шифра, подойдя к ним.
— Конечно, пропадет, если так работать, — упрекнул Илья. — Разве можно быть такой разиней?
— Что ты пристаешь к ней? — вспылила Шифра. — Из-за нескольких травинок поднимаешь такой шум… Как тебе не стыдно…
— Из таких травинок вырастают арбузы… Сколько труда нам стоило вспахать землю, посеять, сколько сил еще надо приложить, чтобы выросло… И потому больно смотреть, когда уничтожают ростки на корню, — возмущался Илья.
Эти слова очень задели Минну, от обиды ей хотелось плакать, но она изо всех сил постаралась сдержаться. Ведь она так стремилась не отставать от него, добросовестно работать, и вдруг такое…
— Посмотри мои рядки, увидишь, что нигде нет пробелов. Наверное, я проредила… А ты горячишься… — оправдывалась Минна.
Илье стало неловко:
— Если это так, то извини…
Горячий ветер, который подул с юга, усилился. Поднимая пыль, он хлестал, обжигал лица. Еще с большим упорством все старались закончить работу.
9
Поздно вечером измученные и усталые люди возвращались с баштана домой. На сей раз Минна шла не рядом с Ильей, а между матерью и Попелюхой и даже не смотрела в его сторону.
Попелюха бодрился, шутил и спел песенку, которую сам сочинил на мотив народной песни:
Что поникла головою?
Думы черные отринь,
Чтоб не вырывать и дынь
Вместе с сорною травою*.
Все дружно захохотали.
— Может быть, хватит… — смутившись, попросила Минна.
— Разве нельзя пошутить? — недоумевал Попелюха.
