Сильная, эмоциональная, грамотная речь Топотуна совершенно не вязалась с его дерганностью, с бегающими испуганными глазками, с этим бесконечным тереблением несчастной рубашки. Что-то было не так, Скалозуб чувствовал это всем своим естеством. Слова перебежчика звучали разумно, картина происходящего вырисовывалась ясная и последовательная. Однако…
Однако оставалось лишь последовать предложению короля и организовать серьёзную оборону.
* * *
Четыре грибокартошки. Каждому. Вдобавок ещё и небольшой кусок мяса. Солкис уже и забыл, когда в последний раз вкушал столь аппетитное лакомство. Он отрезал себе малюсенькую порцию лишь на два укуса, остальное отдав Ульрике. С умилением наблюдал, как та нарезает и кладёт в рот кусочки свинины. Тщательно их прожёвывает, полностью осознавая питательную ценность доставшегося сегодня им блюда.
— Пришлось снова выкручиваться. Плести законнорожденным, что всё под контролем, что две дюжины захудалых бойцов — это всего лишь авангард, призванный дисциплинировать собранный главами Домов сброд. Рассказывать басни про важность манёвров, охрану тыла и прочее. Успокаивать вечно возмущённого Адрида, приводить бесконечные доводы…
Солкис вздохнул, денёк, и правда, выдался напряжённый. Отбивать нападки оппонентов и убеждать законнорожденных, что всё делается для их же блага, постепенно становилось делом привычным, но вот шантаж и насилие над мелкими слугами давалось пока что с трудом.
Тот гном, Топотун, плакал и умолял не причинять его беременной жене вред. Клялся передать слово в слово всё, что велит ему Солкис. По его приказу повторял речь до тех пор, пока не перестал сбиваться и не отрепетировал ответы на большинство возможных вопросов. Вначале Солкис даже пытался отучить бедолагу от идиотской привычки теребить подол рубашки и заменить нелепое рукоблудие на ораторские, усиливающие речь жесты, но быстро отказался от этой затеи. В таком запущенном случае на переобучение не хватило бы и года, а ему нужно было успеть натаскать гнома к вечеру.
Топотун слишком нервничал и усваивал информацию чудовищно медленно. Пришлось смириться с несовершенством его предстоящего выступления. Солкис прекрасно понимал чувства гнома и не мог требовать от него невозможного.
— Я, как никто другой, понимаю беднягу. Иметь в заложниках любимую супругу, да ещё в положение — врагу такого не пожелаешь! Но именно поэтому мне и пришлось выбрать эту парочку, ибо допустить провал я не мог. Это единственная возможность повлиять на чернь, заставить её играть по нашим правилам, другой такой больше не будет.
