На каком-то пиру Диогену налили огромный кубок дорогого вина. Он тотчас же опрокинул кубок наземь.
Мудреца стали бранить:
— Столько вина пропало!
Диоген огрызался:
— Да стоило мне его выпить — так и я пропал бы!
Диоген увидел прихорашивавшуюся старуху.
— Если для живых стараешься — то поздно! — окликнул он ее. — Если для мертвых — то не мешкай!
Диоген произносил мудрую философскую речь. К нему почти никто не подходил.
Диоген начал щебетать по-птичьи.
Его сразу же окружили люди.
— Ага! — ощетинился мудрец. — Вы готовы слушать всякую чепуху, но только не рассуждения о серьезном!
Диоген увидел человека, которому раб надевал на ноги сандалии.
— Ну, ты совсем был бы счастлив, если бы он еще и сморкался за тебя! — сказал Диоген.
Некий юноша в присутствии Диогена очень громко испустил ветры.
Диоген набросился на него с палицей:
— Ах, дрянь какая! Ты еще ничего достойного не совершил, а уже презираешь наше мнение!
Какой-то человек постоянно жаловался на ужасную дороговизну в Афинах.
Диоген потащил его в парфюмерную лавку.
— Сколько стоит вон тот флакон с кипрским маслом? — поинтересовался Диоген.
— Мину[12]! — отвечал сиделец.
— Дорогой город! — согласился Диоген и повел своего спутника в ближайшую харчевню.
— Сколько стоит миска супа?
— Три драхмы! — послышалось в ответ.
— Дорогой город! — повторил Диоген.
Затем они справились о цене одной мерки тонкой шерсти.
— Мина, — был ответ.
— Да, дорогой город!
И оба направились к продавцу бобов.
— Почем такая горка?
— Грош.
— Гм, смотри! Дешевый город!
В лавчонке, где продавались залежавшиеся смоквы, послышалось почти что то же:
— Два гроша!
— Воистину дешевый город Афины… Впрочем, видишь, — подвел итог Диоген, — он только кажется то дорогим, то дешевым… В зависимости от возможностей человека…
Диоген, возвращаясь из Спарты, родины воинственных и суровых людей, в Афины, где граждане занимались больше науками, торговлей, гимнастическими упражнениями, общественными делами, — был спрошен прохожими:
— Откуда и куда идешь?
Он ответил:
— Из мужской половины в женскую!
(Эллинские дома обычно делились на две половины: мужскую и женскую.)
Диоген даже весьма скромного Сократа упрекал в роскоши и излишествах.
— А что! — говорил он запальчиво. — Если бы не так — Сократ обходился бы без дома и без постели. А то и тапочки на его ногах я иногда замечаю. Зимою…
Диоген завтракал в харчевне и увидел проходившего мимо оратора Демосфена.
— Эй, давай сюда! — крикнул Диоген.
Демосфен сделал вид, что не слышит.
