– Обратитесь лично к товарищу Сталину и расскажите ему, при каких обстоятельствах оставили площадку на поле боя.
Пришлось ехать для личного доклада Сталину. Показав в штабе свой документ, захожу в приемную – там ни души. Потихоньку открываю дверь, заглядываю в кабинет. Вижу, ходит в глубоком раздумье небольшого роста человек. На нем внакидку простая солдатская шинель и обыкновенные сапоги. Приняв его за дежурного, я вышел в коридор и в ожидании закурил. Через некоторое время человек в шинели внакидку вышел из кабинета и прошел в смежную комнату. Возвращаясь, он взглянул на меня и осведомился, кого я ожидаю. Отвечаю, что хочу встретиться с товарищем Сталиным по важному вопросу. Он ответил:
– Я – Сталин, заходите.
В короткой беседе Сталин заметил, что оставлять противнику даже разбитую бронеплощадку ни в коем случае нельзя, и предложил немедленно доставить ее в Царицын для ремонта.
– Только выполнив это распоряжение, вы можете рассчитывать на получение новой бронеплощадки, – предупредил Сталин».
Организовать отпор казакам было тем труднее, что в Царицыне еще далеко не до конца были изжиты остатки партизанщины, недисциплинированности, своеволия, местничества, сепаратистских устремлений кое-кого из командиров. В таких случаях приходилось уговаривать, убеждать, грозить. 11 августа, к примеру, Сталин разговаривал с Васильевым, командиром отряда в Котельникове: «Сталин. В Царицыне положение ухудшается с каждым часом… Если Царицын падет, погибнет весь Южный фронт и Поволжье. Я уже 10 дней тому назад говорил об этом, требовал от Шевкоплясова частей на север, но Шевкоплясов до сих пор не исполнил своего долга, теперь Царицын накануне падения, и вся ответственность падет на Шевкоплясова и Думенко. Сегодня последний раз обращаюсь к Южному фронту с требованием незамедлительно перебросить на север необходимые части… Прошу, товарищ Васильев, все сказанное Вам немедленно передать, срочно сообщить Шевкоплясову и Думенко, Колпакову, Штейгеру; панику разводить не следует, но правду сказать мы обязаны начистоту…»
Васильев обещал все передать, но и на следующий день в разговоре со штабом войск в Ремонтной Сталину пришлось повторяться: «Сталин. Скажите, мартыновцы прибыли на Ремонтную? Ответ. Нет. Шевкоплясов грузится. Сталин. Имейте в виду, что Царицын, быть может, накануне падения… Если завтра не дадите Царицыну полк с кавалерией, Царицын будет взят и весь Южный фронт будет обречен на гибель. Не могу не заметить, что вся ответственность за эту почти вероятную катастрофу падает на Шевкоплясова, который жалкий Куберле ставит выше России… Военсовет предписывает Думенко прибыть в Царицын хотя бы с двумя опытными эскадронами…»
