Прежде чем Кассиус успел ответить, зазвонил телефон. Это была Тилли — с вестями для Кассиуса и для Вольфа. По ее словам, власти начали оповещать население нескольких районов, в том числе долины Гудленд, о необходимости подготовиться к эвакуации, если погода продолжит портиться и если поступит соответствующее указание. «Вам еще не звонили, нет? Ладно, имейте в виду, что всех вас, не только Кассиуса, — она особо это уточнила, — я буду рада видеть у себя. Мой дом стоит крепко, хотя на кухне крыша протекла, а гараж слегка подтопило».
Когда Тилли наконец отсоединилась, наказав передать привет Терри и напомнив, что ждет всех в гости, Кассиус явно намеревался возобновить разговор с сыном, но обнаружил, что утратил нить рассуждений, побудившую его пойти на признание, и теперь никак не может вернуть прежнюю ясность мыслей. Он говорил бессвязно и путано, и его опять перебил телефонный звонок: на сей раз прозвучало официальное оповещение о чрезвычайной ситуации, как и предупреждала Тилли.
На сем разговор оборвался. Вольф ушел наверх, а Кассиус остался в гостиной, проворчав, что поспать не помешает.
Гроза между тем заметно отдалилась, но дождь барабанил по крыше и стеклам с прежним упорством.
В спальне Вольф увидел, что Терри и Томми лежат обнявшись. Терри не спала. Жестом она призвала Вольфа к молчанию, дав понять, что сынишка едва заснул.
Вольф прилег рядом и прошептал жене на ухо:
— Мы уезжаем завтра. Остановимся где-нибудь в Сан-Франциско, идет?
Терри улыбнулась и кивнула, они поцеловались, после чего Вольф поднялся и перелег на кровать с другого бока Томми.
Вот и все, подумалось ему. Уехать завтра, положиться на милость бури в скорости и свободе перемещения — на милость бури и властей. Первая уже сейчас, похоже, слабела, а вторые пока никак себя не проявляли, не считая предупреждения по телефону. Ну и ладно, ну и славно, без того забот хватает. Что же все-таки случилось в доме Кассиуса в последние дни? Наверное, он сам виноват, слишком уж старался помириться с отцом, слишком уж погрузился в житейские неурядицы старика, а в результате они с Томми, Терри, да и Лони тоже, оказались вовлечены в стародавнюю семейную драму со всеми ее призраками, в драму, которая ныне единственное достояние Кассиуса. А спасение, как и в те дни, когда Вольф был еще подростком, заключается только в том, чтобы бежать как можно дальше. Да, и никак иначе.
Мысли постепенно путались, дремота накатывала все увереннее, и наконец Вольф заснул.
