— А, титан с кипятком мы буквально в прошлом году убрали, а аптека — это, наверное, сейчас аптека Синфэнь.
— С тех пор, как родила пятую дочку, недосуг мне стало приплывать сюда торговать, — со вздохом сказала старушка. — Я лет двадцать не была у Тесиньцяо. Наверное, они меня и не узна́ют, да и я их — от слез-то почти слепая стала.
Пока они беседовали, на улице послышались шаги, а затем появился Косоротый и втолкнул в комнату Аньпина. Выполнив поручение, он тут же ретировался, махнув на прощание рукой. Аньпин, ковыряя в носу, спокойно стоял в дверях и поглядывал на заведующую Цуй и мать Фу Третьего.
— Ну-ка расскажи нам, Ван Аньпин, — начала Цуй, — куда ты подевал чужую лодку?
— Ничего не знаю, какая лодка, что подевал?
— А разве не ты увел лодку? Кто знает-то, если не ты?
— Кто вам сказал? Я только отвязал! Ну и поплавал, но правил-то лодкой не я, а Дашэн! Мы просто заплыли под мост, а там ее понесло течением, мы прям там на мосту и выскочили. Небось застряла где-то.
— «Прям там и выскочили», — передразнила Цуй. — Отвели куда-то чужую лодку, увидели, что застряла, — и всё, ваше дело сторона?
— Ну а что мы можем сделать? Сейчас-то ее там нет, она сама уплыла куда-то.
Тут заведующая совсем разозлилась.
— Сама уплыла? Сама?! А вы не при чем?! Ну-ка позови сюда Дашэна, и вы оба пойдете ее искать! Или я все расскажу Ван Дэцзи, уж он с вами разберется!
Мать Фу Третьего, сгорбившись, сидела на табуретке, потом не выдержала, привстала и тронула заведующую Цуй за рукав:
— Товарищ Цуй, не ругайте мальчика!
Потом подошла к Аньпину, наклонилась и отряхнула ему штанишки. Видно было, что у нее тяжело на сердце, — но она все равно постаралась улыбнуться мальчишке:
— Послушай, ты же хороший мальчик, ты пойми, мы, деревенские, без лодки не выживем.
— Чего за штаны хватаете? — ответил Аньпин. — Они не пыльные!
Он раздраженно зыркнул на нее и сам отряхнул. Та потрепала парнишку по голове:
— Хороший ты мальчик!
Аньпин ловко вывернулся и отпрыгнул — рука старушки повисла в воздухе. Он снова принялся ковырять в носу, издалека поглядывая на мать Фу Третьего. Вдруг он спросил:
— Это вашего сына Шоулай прибил?
Цуй подлетела и шлепнула парня газетой по башке.
— Ну хватит, берегись! Теперь я точно все расскажу Ван Дэцзи!
Она перевела взгляд на старуху — та, как и прежде, стояла сгорбившись и немного подрагивала. Подняв глаза, она махнула рукой: мол, ничего страшного, это ж ребенок, я не обижаюсь. Утерев глаза краешком одежды, она вздохнула:
