Перед отъездом начальник велел мне как можно скорее вернуться в часть, потому что, возможно, мне еще придется приехать сюда, но позже. Я понял, что он имел в виду. Хотя десять из восемнадцати девушек, набранных в том году, были не только отсюда, но и из Цзинганшаня, мы оба интуитивно почувствовали, что «наша» — из Ханчжоу. Говорят, мол, лиса близ норы не промышляет — а на самом деле именно там она чаще всего и охотится! «Она» в критическую минуту наверняка припомнила имя землячки — и не просто землячки, а подруги, — потому-то нужное имя сразу и всплыло в ее голове. Другое дело, что «она» и предположить не могла, что все зайдет настолько далеко, что свершится столь тяжкий грех. Говоря словами того военного врача, «да ее расстрелять надо за такое!» По сути, «она» совершила самое настоящее убийство, хоть и не своими руками. Поэтому просто отослать ее на родину — нет уж, так легко не отделается! Несмотря на эти соображения, фраза врача резанула меня по сердцу. Честно признаться, никогда не любил эту заносчивую жену начальника, а теперь — и просто возненавидел! «Погоди! — подумал я, — вот начнут разбираться, кто виноват, и тебя не забудут! Не выйдешь сухой из воды!»
На самом деле, конвейер, который она устроила, — обычная практика в больницах, особенно когда делают рентген или ЭКГ. Но, насколько мне известно, после приема врач всегда отдает медкарту лично в руки пациенту. Пусть даже «она» выдала себя за другую — разве вторая девушка не заметит, что ей дали чужую карту? Тут может быть только одно объяснение — врач не раздавала карты лично, а поручила это медсестре. Медсестра же, в свою очередь, была не в курсе ситуации и просто выдавала их поименно, так и не поняв, что произошла ошибка. Вообще говоря, медкарты с подобным заключением нужно непременно вручать лично, а перепоручить кому-то — значит снять с себя ответственность. За такое ведь тоже ответственность полагается! Но потом я понял, что этот осмотр — ввиду его щекотливости — всегда оставляют напоследок. После гинеколога медосмотр, можно сказать, автоматически завершен, поэтому не нужно отдавать медкарты на руки — их сразу передают руководству больницы. Получается, и врач не виноват. Как-то так выходит, что никто не виноват. Тут я почувствовал жуткую усталость, на сердце легла неизъяснимая тяжесть. Поэтому я и решил прийти на похороны. Мне хотелось приписать себе чуть больше ответственности за случившееся — может, это послужит усопшей и ее семье хоть и небольшим, но утешением. Однако после я сильно пожалел, что пошел: тело просто кое-как зарыли в землю, как будто таясь, безо всякой церемонии, присутствовали только родные. Ну и я пришел — и явно был лишним. Вроде хотел как лучше, а вышло наоборот: всем стало неловко.
