— Что теперь? Возвращаемся к деду?
Тот покачал головой.
— Тебе там делать больше нечего. С Губаном он и без тебя справится. А нам новые люди позарез нужны.
— А что такого?
— Потрепали нас в прошлом налёте. Легавые не вовремя подскочили. Мы их, конечно, положили, но и нашим досталось.
Я об этом ещё не слышал. Видимо, налёт произошёл, когда я находился у Губана. Жаль погибших ребят из милиции. Ничего, лучшая месть — уничтожение всей банды, и над этим сейчас мы активно работаем.
Кузнец вскинул над головой фонарик «летучая мышь» и помахал им. Откуда-то из темноты еле слышно выехало сразу несколько саней.
— Быстро садимся и уходим отсюда, пока шухер не поднялся, — велел главарь банды.
Аристарх Михайлович укатил вместе с ним, а я оказался в одном экипаже с Алтыном.
Проехав пару километров, сани Кузнеца отвернули направо, а мы продолжили движение вперёд.
Так-так, а главарь-то у нас — гад осторожный. Наверняка собственное логово не светит перед другими бандитами, и где оно находится знает только пара-тройка верных людей.
Собственно чего-то в этом духе и следовало ожидать. Не зря столько времени не получается разделаться с этой бандой.
Экипажи остановились у неприметного серого дома.
— Всё, Жора! Мы дома, — сказал Алтын. — Пойдём заселяться.
Мы подошли к крыльцу здания. Я бросил взгляд на вывеску. Она гласила, что тут располагается общежитие фабрики «Красный ткач». Да уж, меньше всего приехавшие к общаге люди походили на швей-моторист или как там они сейчас называются.
В принципе, в переполненной Москве творилась тотальная неразбериха с ведомственными общежитиями, и жил в них кто во что горазд.
Но вряд ли здешняя администрация не понимает, кому дала кров. Наверняка им хорошо платят, чтобы закрывали глаза. Информация к размышлению, короче.
После требовательного стука, двери распахнулись.
— Пошли, — скомандовал Алтын.
Внутри встречал седой мужчина с бородкой и красными слезящимися глазами. От него за версту несло самогонкой.
— Вот, Кузьмич, встречай пополнение, — представил меня Алтын. — Определи его в мою комнату, одна пустая шконка есть, осталось только бельё получить.
Кузьмич закивал и привёл меня в кладовую. Там он трясущимися с перепоя руками долго шарился в каких-то шкафах, а потом, когда мне порядком уже надоело, всё-таки выдал шерстяное одеяло, подушку и комплект постельного белья.
И наволочка, и простыня, и пододеяльник оказались сырыми и пахли чем-то больничным.
Кузьмич же показал мне дорогу к комнате.
